Гейтвуд настроил камеры на пришельца, вход в шлюз не попал в объектив, поэтому двое в кабинете Есильковой не знали, какой эффект произвело оружие чужака.
Когда голографический проектор все-таки показал часть шлюза, Йетс сразу понял, что произошло.
Пыль и газ, вырывающиеся из взорванной двери, образовывали нестойкую атмосферу у шлюза, посверкивающую в свете солнца. Может, из-за этого изображение пришельца было размытым, но что произошло, когда в эту тварь попал кусок двери? Полтонны титана было достаточно, чтобы избавиться от чужака, если даже шестиногий был бронирован, как эсминец.
Если обломок не убил существо (а он его не убил), то должен был, по крайней мере, отбросить его назад… Но вместо этого оно на мгновение исчезло, и кусок титана пролетел сквозь него без всякого видимого удара.
Йетс решил потом посмотреть это место записи еще раз. Если останется в живых.
— Всеобщая тревога, — сказал он. — Метеоритный удар, поврежден главный шлюз.
Если бы он сказал правду о том, что происходило на стереоэкране, больше не управляемом Гейтвудом, то в штабе могли бы потребовать объяснений, а что касается повреждения главного шлюза, сотрясение пола подтвердило, что оно как раз и произошло.
Всеобщая тревога давала ему как комиссару Безопасности приоритетный контроль над всеми коммуникационными системами колонии ООН. Телефон и голотанк Есильковой за микросекунды перестроились на восприятие его голоса.
Голотанк создал миниатюрное изображение пришельца. Есилькова понимала, что информация очень важна, она переключила голотанк на прием с камер, расположенных в коридорах на каждом перекрестке.
— Всем сотрудникам Безопасности, — продолжал Йетс, переключившись на закрытый канал. — Бронированная машина только что разрушила главный вход. Всем сотрудникам, не находящимся на дежурстве, срочно прибыть в участки для получения оружия и дыхательных аппаратов. Патрульные офицеры, ведите своих людей к месту происшествия, но осторожно. Эта штука очень опасна, я не знаю, чем ее можно остановить. Дежурный офицер, принимайте командование операцией.
Йетс говорил, роясь в среднем ящике стола Есильковой. Она наклонилась к нему и открыла нижний ящик.
— Здесь, — сказала Есилькова, вкладывая ему в руку станнер. Теперь это был ее стол, и она хранила оружие не там, где Йетс.
Но он не должен брать ее станнер.
У Есильковой на поясе висела небольшая плоская коробочка, которой было удобно пользоваться и при низкой гравитации. Когда свет падал на нее прямо, она казалась белой, но когда Есилькова открыла коробку, цвет стал красным, флюоресцирующим.
— Мой тут, — объяснила она. Ее рука вынырнула наружу с зажатым в ней станнером. В отличие от Йетса, она всегда носила оружие, даже если была без формы. — Но это его не остановят, — добавила она, кивая на голотанк, где существо продвигалось вперед тяжелыми прыжками, то и дело стреляя. Все, во что были направлены выстрелы, либо загоралось, либо взрывалось, либо просто исчезало.
— Выключить голограмму, — приказал Йетс искусственному разуму, контролирующему стереоэкран. Изображение, окрашивающее полуобнаженное тело Есильковой в полутона, исчезло.
Из всех приказов, отданных сегодня Йетсом, этот пока был самым разумным.
Пришелец дошел до первого перекрестка и направился дальше по коридору Е, предварительно стрельнув вправо и влево, уничтожив освещение. Судя по сотрясению пола, была также уничтожена какая-то важная система жизнеобеспечения. Бюро Утилизации не сможет исправить все эти разрушения, если Служба Безопасности не заставит чудовище прекратить свои безобразия.
Йетс отвечал за безопасность. Надо было что-то предпринимать, но что? Скорее можно научиться дышать в вакууме, чем остановить пришельца. Кстати, умение дышать в вакууме, похоже, скоро пригодится.
Соня схватила свой телефон. Йетс не слышал, как она называла номер, но даже если бы и слышал, это ему бы не помогло: он знал русский настолько, что мог только поблагодарить за рюмку водки на вечеринке.
Черт! Ну конечно!
— Банк данных, — сказал он. — Миссия США. Сортировка по военным чинам. Список телефонов.
Голотанк показывал, как лимузин, который как-то смог прорваться сквозь полицейский кордон, горел на перекрестке коридоров Е и 25. Пассажиры, с виду латиноамериканцы, разбегались в трех направлениях.
На сорокастрочном дисплее телефона Йетса загорелся список номеров.
Завитки огня срывались с медленно двигающегося автомобиля. Пламя настигло бежавшие фигурки, не задевая ничего другого, и пожрало их.
Генерал, генерал… какой-то полковник. Военный персонал дипломатических миссий не всегда носил форму, но их личные дела содержались в компьютерных архивах визово-эмиграционного отдела.
Вот оно! Лейтенант-полковник Руфус Уильям Бердуэлл, морская пехота США. Атташе в миссии Южного региона — на это Йетсу было наплевать, как и самому Бердуэллу, вероятно.
— Телефон, — сказал Йетс. — Бердуэлл, срочно.
Если требуются люди, способные во весь рост наступать под пулеметным огнем, следует вызвать морскую пехоту. Если нужно остановить пулеметный огонь, для этого обычно используют другие методы и другой персонал, но бывают случаи, когда приходится отходить от установленных правил.
Сейчас как раз такой случай. Чудовище на экране голотанка повернуло на Двадцатую авеню. Его красный скафандр на мгновенье исчез, когда взрывная волна от его собственного оружия вернулась назад, отразившись от стен. Тела в униформе, куски тел в униформе, смятые синие автомобили свидетельствовали о бесплодности попыток патрульной службы остановить вторжение.
— Какого черта? — проворчал совершенно лысый краснолицый человек с плоского экрана.
— Полковник, я комиссар Безопасности, — подчеркивая каждое слово, проговорил Йетс. — Мое имя Сэмюэль Йетс, американский гражданин. Ветеран никарагуанской кампании, Серебряная Звезда, Пурпурное Сердце.
Он не сказал, что был тогда сержантом и ползал по джунглям в поисках существ, которых надо было убивать… и находил их, очень часто находил их. Полковника не очень впечатлил изложенный послужной список.
— Какого черта? — повторил он несколько другим тоном, так что фраза не была самоплагиатом. Полковник был в пижаме. Не теряя времени, во время разговора он успел стянуть с себя ее верхнюю часть, видимо, он не знал, что у Йетса есть канал видеоизображения, или просто не придавал этому значения.
Есилькова что-то кричала в свой телефон, кто-то из трубки кричал на нее в ответ. Шум не мешал Сэму Йетсу. Он занимался делом. Выстрелы и вопли не беспокоили его, когда он вызывал артиллерийский огонь, зная, что ошибка в координатах на пятьдесят метров приведет к тому, что от него останутся ошметки.
