железные, но теперь пришли к выводу, что деревянные жезлы пусть и менее долговечны, но легче и удобнее.
Рабыня вернулась.
Белина взяла из её рук артефакт, протянула мне.
— Вот, смотри, — сказала она. — Лист подорожника — символ заклинания регенерации. Этот рисунок объясняет назначение жезла. Вряд ли возможно рассмотреть его издали. Но не переживай: артефактов, которыми можно причинить вред на расстоянии, не бывает. А если они и существуют, то я о них не слышала. Так что всё просто. Не позволяй прикасаться к тебе жезлом, как там, у ресторации, и можешь артефактов не опасаться. Жезлы редко используют в качестве оружие. Убивать людей проще мечом или из арбалета — для этого даже не нужно быть одарённым.
Я повертел жезл в руках. Отметил, что он мало чем отличается от того, которым я залечивал ожоги в лагере огоньков. Разве что не такой потёртый. И рисунок (зелёный лист) на том был точно такой же. Вот только я тогда не обращал на него внимания.
Белина забрала у меня артефакт, вернула его рабыне. Забралась мне на колени, положила руки на мои плечи. Дважды взмахнула ресницами, улыбнулась.
Я почувствовал на лице тепло её дыхания.
— Всё, — сказала женщина. — Не будем больше говорить о грустном. Да и вообще — хватит болтать! Ведь ты явился сюда не для этого. Не так ли, красавчик?
— Конечно.
Белина сняла с меня халат, бросила его на пол. Провела руками по моим плечам, по шее, по спине. Поцеловала в губы.
Подозвала рабыню.
— Сейчас Гита смоет с тебя городскую грязь. И натрёт твоё тело герватским маслом. Мне нравится, когда ты им пахнешь. А потом!..
— Что потом? — спросил я.
— Потом я отведу тебя на кровать, — сказала Белина. — И научу… кое-чему интересному. Хочешь?
— Хочу.
— Я так и знала. И кстати! Я тут подумала… как ты смотришь на то, чтобы Гита сегодня составила нам компанию в ночных шалостях? Я заметила, как ты на неё посматриваешь.
— Я…
— Молчи!
Сиера вар Вега прижала палец к моим губам.
— Я не ревную, — сказала она.
Склонилась к моему уху и прошептала:
— Она девочка горячая. Умелая. И послушная. Ни в чём нам не откажет. Сможем делать с ней всё, что захочется. Как тебе моё предложение, красавчик? Вот увидишь: втроём нам будет весело!
* * *
Утром, уходя от Белины, снова столкнулся с её женихом. Заметил, что у того хорошее настроение. Надеется к вечеру заполучить мою голову? Кивнул ему, как старому знакомому. Вар Руис кит Рилок в ответ лишь ухмыльнулся.
Я не стал показываться на глаза его слугам. Уверен, они сейчас готовились к тому, что я вновь проявлю наглость — прошмыгну у них под носом. Разочаровал их.
Как покину квартал клана Марен, придумал ещё вчера.
Гита провела меня по лабиринту коридоров, выпустила из дома с обратной от улицы стороны здания. Я перебрался через забор на соседский участок — очутился в неухоженном саду. Ступая бесшумно, добрался до приметного дерева, ветви которого нависали над домом. Без труда взобрался на него. По его ветвям — на крышу. Спрятался за башенкой.
Улёгся на тёплую черепицу покатой крыши, вынул из кармана сухарь. Вчера специально заготовил себе парочку на завтрак. В таверну попаду не скоро, а живот уже урчит от голода, ведь завтракает сиера вар Вега не со мной.
Откусывая от сухаря маленькие кусочки, стал любоваться облаками. Боролся с сонливостью. И следил за солнцем: Мираша подгонит коляску к соседнему кварталу ровно в полдень.
Задремал.
Когда открыл глаза, солнце уже замерло над моей головой. Я подумал, что пора уходить. Наверняка слуги клана Рилок решили, что я снова ускользнул, и покинули свои посты.
Не хотел с ними сталкиваться, прорываться силой, ломать противникам кости. Я прошёл бы мимо них в любом случае. Но эту игру в «кошки-мышки» я воспринимал, как проверку на ловкость и изобретательность, а не как борьбу с реальными врагами.
Тряхнул головой, отгоняя сонные наваждения, зевнул. Выбрался из-за башни, бросил взгляд вниз. Прыгнул.
Приземлился почти бесшумно. Тут же отпрыгнул в сторону — почувствовал чей-то запах. И услышал:
— Капец! Думала, ты там до вечера собрался прятаться.
Я рассмотрел рыжие волосы и конопатое лицо, прежде чем их обладательница сорвалась с места (пряталась за стволом дерева) и напала на меня.
Увернулся от ножа. Избежал подсечки.
Блеснул металл — лезвие клинка промелькнуло у моего лица. Привычно выбросил вперед руки. Левой преградил чужой руке путь, правой — нанёс удар.
Услышал хруст. Отметил — кость пробила кожу, удар получился.
Я сломал ей руку?!
С ума сошел?!
Девчонка заскрипела зубами и попятилась.
Именно девчонка — не старше меня, худощавая, с огненно-рыжими взлохмаченными волосами и посыпанным веснушками бледным лицом. Она выронила один из ножей, прижала руку к телу. В её глазах я увидел… обиду.
Огляделся.
Никто не спешил рыжей на подмогу.
— Сдурела?! — сказал я. — Что ты творишь, бешенная! Я не собирался у вас воровать! Правда!
Рыжая заскрипела зубами — от боли. Но не стонала.
Сказал:
— Всё! Ухожу!
Девчонка сжимала рукоять ножа, смотрела на меня исподлобья. Не пыталась убежать. Напротив — готовилась снова напасть.
— Успокойся!
Я увидел, что по её руке текут капли крови.
Почувствовал укол совести. Повторил:
— Всё! Ухожу! Прости, что забрался к вам.
Сделал шаг к углу дома.
Не спешил поворачиваться к девчонке спиной. И правильно сделал.
Потому что рыжая снова бросилась на меня. Со сломанной рукой! Двигалась стремительно, рычала, словно дикий зверь.
Почему-то вспомнил о доме — как дрался с приятелями-охотниками.
И тут же в плечо ужалила боль.
Увернулся от клинка. Рука скользнула за ним следом. Сжал девчонке кисть, заставил выронить нож. Коленом встретил целившую мне в пах ногу. Сделал рыжей подсечку.
Девчонка повалилась на землю.
И тут же вскочила. Покосилась на свои ножи. Но поднять их не попыталась.
Вторую руку ей тоже повредил?
Вот гадство!
Сказал:
— Угомонись!
Рыжая выругалась.
И отступила.
Уверен: никогда раньше её не видел. Рыжую девицу точно бы запомнил! Но что-то в девчонке казалось мне знакомым.
— Извини, — сказал я. — Надеюсь, у вас есть жезл. И тебя скоро подлечат.
Рыжая в ответ лишь снова заскрипела зубами.
Не стонала. На её глазах заблестели злые слёзы.
— Ухожу!
Я развернулся и побежал вдоль дома. Продолжая следить за девчонкой. Та стояла на
