вернуться за шахтерами? Да стоят ли они таких усилий? Да и денег не хватит на гиперпрыжок.
Что остается? Забить. Всех не спасти, миллионы людей на Земле в худшей ситуации, чем эти, которым обеспечено питание и спальная кабина, только работай да получай зарплату. Даже с вычетом за «защиту» выходит две тысячи фениксов — примерно вдвое больше, чем я зарабатывал в среднем в последние десять лет.
Приняв такое решение, я окончательно успокоился. Ощущение его правильности утвердилось, когда сидевший рядом вонючий чумазый мужик потянулся рукой за моими фишками:
— Дай, а? У тебя много, зачем тебе столько?
— Нужно делиться, да… — просипел сидевший с другой стороны.
Я почувствовал касание острия ножа под ребром, жаркое дыхание в ухо, и тихий, почти ласковый голос прошептал:
— Оставь все на столе и иди. Ты новенький, мы позволим тебе уйти. А ты еще заработаешь, да?
— Нет.
Углепластиковый нож стоявшего за спиной сломался о живую броню. Поднявшись из-за стола, я смерил его взглядом — на голову ниже меня, кривоносый, осунувшийся, на щеках нездоровый румянец. Стоит, улыбается как ни в чем не бывало. И что с ним делать? Что вообще делать? Идея лететь сюда и строить из себя героя стала казаться совершенно идиотской.
— Мужик, раз встал, иди уже с миром. Фишки оставь.
Робот-крупье старательно делал вид, что происходящее его не касается. Наверняка и охрана давно в курсе и сейчас улыбается, глядя на то, как местные шакалы укрощают очередного новичка. Все тут, мать их, повязаны, все. Черт, не драться же со всей станцией…
Начну драку, налетят толпой, а не справятся, подключится охрана и отправит меня в тюрьму. Ну, или мне придется всех их помножить на ноль. Очень захотелось призвать Гардисто и спалить все к чертям…
Нет, нельзя. Невинные тоже пострадают, в том числе молодые люди, подростки и женщины с нашего лайнера.
Собрав все фишки, я поставил их на зеро. У кривоносого отвисла челюсть.
— Ты че творишь, е…
— Ставок больше нет!
Под жужжание и шорох шарика о колесо, гипнотизируемого всеми, кто столпился вокруг стола, я полез в инвентарь. Спиннер говорил, что моя развитая интуиция — результат жизнедеятельности симбионта, не такого, как спиннеры, но все же паразита, питающегося моей жизненной энергией. Сейчас этот симбионт тревожно заверещал, направляя мои мысли: «Проверь инвентарь!»
Тем временем выпало «36». Народ дружно разочарованно вздохнул — как бы они ко мне ни относились, в данный момент я был одним из них, из тех, кто против казино.
— Ну ты отчаянный, — с некоторым уважением в голосе произнес кривоносый. — Извини за то, что тыкал в тебя ножом. Че у тебя под курткой, бронька, что ли? Я, если что, Лекарь.
— Макс, — представился я, рыская взглядом по содержимому инвентаря.
— Новенький? Пойдем угощу, раз ты все просрал, Макс, — предложил Лекарь. — Нам такие отчаянные нужны.
— Пойдем. — В ожидании Лексы делать все равно было нечего.
— А глазки у тебя чего бегают?
— Вижу всякое, — машинально ответил я. Чувство, что я что-то упускаю, не исчезло, напротив, стало еще сильнее.
— А, ну это нормально. Тут глюки у всех случаются, место такое… Гиблое.
Лекарь привел меня за столик у ларька с шаурмой, щелкнул пальцами, и оттуда выскочил усатый полный мужчина с подносом, на котором были две тарелки, стаканы и бутыль с мутным пойлом.
Лекарь ловко разлил, предложил выпить за мою новую жизнь на Церере, мы чокнулись и выпили. Интерфейс доложил о нейтрализованных токсинах. Усатый уже нес нам горячую шаурму.
— Этот сектор Плазы под нами, — сообщил Лекарь. — Корпораты не лезут в наши дела, а мы им отстегиваем. Сейчас мир, но это ненадолго, потому что Сухой наглеет, а нам не с руки отстегивать ему две трети, потому что пацанам тоже надо кушать. Так что грядет война, и кто займет место…
Он продолжал возбужденно описывать расклад сил на станции, а я — изучать инвентарь.
«Это информационный пакет», — вспомнились слова спиннера, когда я наткнулся на сине-серебристый стержень размером с карандаш. Артефакт Предтеч.
— Сволочи они, понял?! — напомнил о себе Лекарь. — Мочить их надо!
Я взял артефакт в руку, и он материализовался, обжег ладонь космическим холодом. Перед глазами поплыли, закувыркались разноцветные точки, которые, увеличившись, превратились в знакомые руны-иероглифы:
Плавного мироздания, вида своего первый!
Твой статус достаточен для восстановления технологии.
Во благо хаоса технология будет определена случайным образом.
Готов восстановить технологию?
А в пещере почему такого не было? Понимание пришло из артефакта: из-за внепространственного паразита, конечно. А раз технология для восстановления будет выбрана случайным образом, значит, содержимое информационного пакета динамично. Открывает обычный рапторианец — и получает сборник кулинарных рецептов Предтеч. Вида своего первый увидит что-то более полезное.
Готов восстановить технологию?
Терять мне точно было нечего. «Готов».
— …а я ему говорю: не надо так со мной, Сухой! — сказал Лекарь, дернув меня за рукав. — Слушаешь?
— Слушаю.
Стержень в моей руке раскалился, но ожога не случилось, защитила живая броня. Потом стал черным и сократился вдвое.
Восстановление технологии завершено! Накопитель преобразован!
Случай подарил тебе сгибатель пространства с галактическим пределом действия.
Для активации нужно пожелать согнуть пространство, выбрав и осознав предел действия, и определить радиус неактивности.
Я не знаю, как именно это работало, но вместе со сгибателем пространства я получил понимание принципа действия и четкое руководство по использованию. Сразу в голову на уровне навыка.
И тогда мои губы растянулись в улыбке.
«Как дела, Лекса?»
«Уже рядом, милый, меньше тысячи миль до станции».
«Пристегнись, может тряхнуть».
«Что?»
Выбрав и осознав предел действия, я активировал сгибатель пространства с определенным радиусом неактивности в пару тысяч километров. Специально взял с запасом.
Пространство согнулось. Я и сфера вокруг меня остались на прежнем месте.
Пространство разогнулось, но мы — вся Церера, все, кто ее населяет, пришвартованные корабли и подлетающая Лекса — уже были там, куда я и собирался нас отправить.
На орбите Сидуса.
Но жителям станции это было пока невдомек.
— В общем, будет война, Макс, — резюмировал Лекарь, разливая пойло. Выпив, он закашлялся и повторил: — Война. Нам пригодятся такие бойцы, как ты. С нас бухло, шавуха каждый день, девки и все, чего душа пожелает. Слышь, да?
— Слышу.
— Война, говорю, будет!
— Будет, — ответил я. Внешне, по крайней мере для нас, ничего не изменилось. Все так же шумела Плаза, все так же гудел народ. — Только не та, о которой ты думаешь.
И только потом нас тряхнуло. Церера встала на орбиту Сидуса.
