надпись. Нет, ничего мне не привиделось. Всё, что случилось, случилось наяву, в реальности. И что по-настоящему удивительно, я прекрасно понимаю, что именно со мной произошло. Да, меня этот факт удивляет, потому как с куда большей вероятностью я должен был очнуться с головной болью и ничего не помня.
Я же помню всё.
И эти воспоминания заставляют меня стиснуть зубы. Вот почему я такой дурак?! Ведь ещё после боя с Хозяином Болот зарёкся прибегать к Танцу, пока не достигну пяти Полных Звёзд Таланта в копье. И сам же нарушил этот зарок. Но будто нарушения данного самому себе слова мне было мало, и я ещё перед тем, как активировать Танец, был уверен, что погибну, и обратился к смерти. Обратился несерьёзно, а скорее для того, чтобы подтолкнуть себя, да ещё и сделал это мысленно, а не вслух. Но, тем не менее, мой внутренний крик был Услышан, и на меня обратил внимание один из Аспектов Вечного Небытия. Небытие – то, что было до Света и Тьмы, то, что предшествовало появлению Хаоса и Порядка. То, с чего всё началось и к чему в итоге Всё и вернётся.
Мне ещё очень повезло, что обративший на меня внимание Аспект был лишь малым проявлением Небытия. Потому как, если бы на меня просто “посмотрело” само Изначалье, то от меня не осталось бы и праха. Я бы развоплотился в полное Ничто, впрочем, как и всё, что меня окружает: и эта пещера, и область Рур, и, думаю, вообще весь Айн целиком.
Впрочем, назвать везением то, что ты заинтересовал одно из проявлений Смерти, тоже не совсем верно.
Снова сдержав тяжёлый вздох, я вновь погрузился в воспоминания.
У обратившей на меня внимание Сущности нет такого имени, которое можно произнести с помощью человеческой речи. Но, когда я на время стал Её Аватаром, то частично, в меру доступного моему разуму, понял Её Суть. В ближайшем, пусть и далеко не полном приближении, тот Аспект Небытия, который обратил на меня свой взор, можно было бы назвать Гибельной Красотой.
И нет, эту Сущность привлекла не моя личность как таковая. Именно я Гибельной Красоте был мало интересен. Её заинтересовала возможность, ситуация, показавшаяся Ей достойной проявления Её Красоты. Будучи какое-то время Её Проявлением, я до сих пор помню что-то похожее на чувство предвкушения, только намного более полное и всеобъемлющее, чем доступно человеку. К тому же, для Аспекта Гибельной Красоты ситуация была пикантно личной. Да, именно так. Много тысяч лет назад выкованное рукой одного из богов оружие причинило Гибельной Красоте немыслимую боль. Боль, которая длилась веками, и отголоски которой она ощущает по сию пору. А человек с Осколком души того божества, что ковал это страшное оружие, сейчас сидел в углу пещеры рядом со мной и постукивал маленьким молоточком по камням.
Но нет, далеко не только жажда мести заставила один из малых Аспектов Небытия обратить на меня внимание. Столь же весомым аргументом послужило и то, что Сущности сложившаяся /ситуация… возможность…/ показалась Красивой. Именно так. С Её “точки зрения” гибель того, кто может вернуть себе божественность, от выкованного им самим оружия, да ещё и от руки того, кто больше всего желает сохранить будущему богу жизнь – это достойно Её внимания. К тому же, Кузнец должен был погибнуть от самого убогого и примитивного оружия, из всех когда-либо им выкованных во всех воплощениях… Всё это делало сложившуюся ситуацию настолько извращённо Красивой в “глазах” малого Аспекта Небытия, что Она “не смогла пройти мимо”.
Разумеется, всё было куда сложнее и многослойнее, но мой разум смог понять только эту часть. Но плану Гибельной Красоты не суждено было сбыться. Я оказался плохим Аватаром. Ненадёжным. Так как мог Понять и Принять Её Красоту только во время Танца, а не дошёл до Её Понимания сам и не Принял Её всей душой. Поэтому, как только копьё в моих руках сломалось, и меня выкинуло из Танца, я перестал Видеть Её Красоту, что и прервало мою связь с малым Аспектом Небытия.
А вот из-за чего копьё-лом сломался столь вовремя, на это у меня было две теории. Первая, самая простая – сработало пресловутое везение Осколка. И вторая – что выкованное рукой того, чья душа близка к божественности, оружие “решило” не поворачиваться против создателя и разрушило само себя. Хотя, вполне может быть и так, что случившееся так вовремя разрушение копья-лома — это проявление и первой, и второй теории одновременно.
В этот раз мне пришлось гасить не тяжёлый вздох, а готовый сорваться с уст смешок. Вернувшись к адамантитовой записи, я постарался понять её значение. Это оказалось не так просто и заняло у меня не меньше десяти минут.
То, что в итоге удалось увидеть, заставило меня нахмуриться. Из-за слова «Сломанный» в записи новое Достижение не несло в себе энергии. То есть наличие этой адамантитовой надписи никак не приближало меня к восхождению на следующий Виток Спирали Возвышения. Это было более чем обидно, но так как повлиять на это я никак не мог, то оставалось только смириться с “несправедливостью”. Тем не менее, запись не была “пустышкой” и наделяла меня определённым свойством. Свойством, которое, пожалуй, и правда “тянуло” на адамантий. Как гласило “пояснение” к записи, я теперь не мог стать Аватаром никакой Сущности. Вообще не мог. Ни по желанию, ни против моего желания. Свойство, которым в той или иной степени “наделён” каждый из людей/разумных - “аватарность”, во мне теперь было Сломано. Единственным исключением из этого запрета могло стать только Возвышение до Божественности и добровольное принятие в себя какого-либо из Аспектов Вселенной. Вначале я посчитал эту запись не столько Достижением, сколько Наказанием, а её адамантитовый цвет воспринял как прощальную насмешку Гибельной Красоты. Но “приписка” о том, что никто и ничто не может сделать меня своим Аватаром, в том числе и против моей на то воли, заставила пересмотреть данное мнение. Единожды ощутив, каково это стать проводником чужой, к тому же совершенно нечеловеческой, воли, я точно не хотел повторения подобной ситуации. И то, что новая запись на Ядре ломала “мою аватарность”, вызвало во мне только глубочайшее облегчение.
Так как этот выдох облегчения я уже не сдерживал, то его услышал Кейташи. Японец остановил очередной взмах молотка, замер на мгновение, а затем, словно с неохотой, повернулся в мою сторону. Лицо кузнеца, казалось, ничего не выражало и было по-восточному спокойным, но по тому, как он вертел в руках
