Прыгал мячиком до тех пор, пока не уткнулся в обрыв, хорошенький такой — метров сто глубины. Приплыли! Что дальше? Возгласы и команды раздавались со всех сторон. Очень похоже, что про пропасть они знали и теперь медленно сжимали кольцо окружения. Вот невезуха! Что там эти подонки орали? Я — шпион? А доказательства? Чего шьют-то гады? Мне можно кучу преступлений инкриминировать, но работу на иностранные державы в последнюю очередь. Кому знать как не мне? Попробовать прорваться, уйти на рывок? Вряд ли получиться, уж очень они профессионально действуют — будь проклят их командир! Это не кошачья свалка, где каждый сам за себя, нашпигуют болтами и стрелами издалека. Никакая подготовка и огнестрельное оружие не помогут. Пулемета у меня нет. Шанс прорваться десять к одному, за стрелками меня ждут всадники. Леса нет, одни кусты и редкие деревья.
Захотелось взвыть от бессилия. С трудом взял себя в руки, должно же быть что-то, что мне поможет. Надежда есть всегда! Главное, что бы в первый момент не убили, побои перетерпим. Нужно избавится от всего компрометирующего, в первую очередь от оружия, а потом сдаться в плен. Я никого не убил, по крайней мере здесь и сейчас. Не дать им повода меня прикончить, а потом удрать! Я хитрее, вашу мать! Всех облопошу и уйду огородами не прощаясь. Разоружился полностью, оставил один кинжал. С тоской поглядел на «Кусаку», сложил все в сумку, из которой предварительно достал батарейки и бумаги, потом кинул ее в пропасть. Сместился метров на пятьдесят в сторону. Куда спрятать мой единственный шанс попасть на корабль? Обыскивать меня будут тщательно. Я вздохнул и проглотил их, более надежного места чем собственный желудок не придумаешь. Надеюсь за сутки со мной ничего не случится. Не уверен, что кому-то такое вообще приходило в голову — жрать источники питания. А что делать? Расстаться с ними выше моих сил, возможность достать оружие вряд ли представиться. В живых бы остаться, тут не до жиру. Документы сунул за пазуху.
Спрятался в расщелину и сидел почти не дыша. Показалась группа солдат, да к тому же еще и не одна, за ней шла вторая. Ребята явно не шутили и к вопросу моей поимки отнеслись серьезно и ответственно. Проще говоря, в каждую дырку заглядывали. Отсиживаться при таком раскладе не имело смысла. Я вылез на ровное место, повернулся к ним спиной, заложил руки за голову и встал на колени. Закричал:
— Не стреляйте! Я сдаюсь! Я безоружен!
Так и стоял, слушая шум приближающихся шагов. Удар! Кто-то приложил меня по голове прикладом и я отключился. Пришел в себя от шума спора. Двое мужчин разговаривали на повышенных тонах:
— А ты мне прикажи, господин агент! Что ты мне сделаешь? Вызовешь на дуэль? Я жду… Трусишь? Я тебе не гражданский шпак! Знаешь что я тебя на ленточки порежу! Вы все как были быдлом, так и остались! Что морщишься? Не нравится что тебя быдлом зовут? Так оставался бы честным земледельцем, я бы тебя кормильцем звал. Чего ты во власть полез? Такие как вы всегда нам аристократом служили, а теперь ты приказывать мне собрался?
— Именем императора! — сказал второй голос.
Первый мужчина заржал.
— Ты свою бляху можешь себе в зад засунуть! Я чистокровный аристо — понял! Дай мне свой медальон на минутку и ты мне сапог лобызать станешь. Где доказательства твоих слов — что он шпион? Я аристократ и вижу другого аристократа, барона и бывшего шефа речников, ушедшего в отставку по ранению. К тому же с сумкой полной золота. По-моему ты его просто ограбить собрался. От таких как ты всего можно ожидать!
— Мы действуем по закону!
— Ах, по закону! Моя рота возвращается в город, там есть имперский судья. Готов ему свои слова повторить?
— Без всякого сомнения.
— Так поехали, господин агент тайной службы, но если ты мне соврал, я сам тебя вызову и прикончу.
— Ты меня не пугай!
— А зачем? Ты и так уже в штанишки наделал. Никогда не задавался вопросом — кто ты такой без своей бляхи? Я тебя навсегда отучу на аристократов прыгать! Пошел отсюда, барон останется под охраной моих людей.
— Я напоминаю тебе, что разговаривать с ним запрещено.
— Не волнуйся так, никто ему ни словечка не скажет. В отличии от тебя, мои солдаты службу несут добросовестно.
Раздались команды, меня подняли и кинули на телегу. Ну… я так думаю, с мешком на голове не больно-то и осмотришься.
Ехали мы ехали и наконец приехали, в смысле до привала добрались. Уже знакомый мне командирский колос скомандовал:
— Снимите с него мешок.
Я огляделся по сторонам, дело шло к позднему вечеру, военные суетились готовясь к ночлегу. Рядом с телегой, на перке сидел всадник — мужчина лет сорока с суровым и властным лицом. Он спросил:
— Если развяжем тебе руки, обещаешь не пытаться бежать?
— Нет. — ответил я. — Сбегу при первой же возможности.
— С чего бы? Мы тебя не обижаем и обращаемся хорошо.
— Даже если это и так — что дальше? Куда меня везете и самое главное за что? Захотелось? Развлечения у вас такие — честных людей хватать, а потом их на дыбу вешать?
— Я лично никуда тебя подвешивать не собираюсь.
— Конечно же нет, ты просто подашь палачу веревку и огонь поможешь развести. Чем ты от него в таком случае отличаешься? Хочешь я в городской совет прошение подам — о назначении тебя на полставки помощником заплечных дел мастера? Думаю, мне не откажут. И вообще там тебе и твоим подчиненным самое место, для армии вы не подходите, стреляете из рук вон плохо. Если бы я не сдался, как считаешь — сколько бы твоих косоруких бойцов в тех скалах легло? Я — барон Никет, аристократ и воин в шестом поколении. Переходите в стражники или тайную службу, чем там заниматься вы примерно представляете. Умение мзду трясти с торгашей и проезжих, большого ума не требует, как и воинского мастерства. Мое годовое содержание по вашим кошелькам звенит, начало положено. Я прав?
— Не совсем. — беззлобно ответил мужчина. — Твое возмущение мне понятно. Агенты утверждают, что ты иностранный шпион.
— Интересно — какой же державы? И почему я узнаю об этом последним? Они меня завербовали, но жалованье не платят! Непорядок — это нужно срочно исправить! Раз меня ограбили войска империи, то придется взять деньги, нищенствовать до следующего года не хочется. — съехидничал я.
— Никто тебя не грабил! — начал возмущаться мужчина.
— Разве нет? Чуть было не убили, забрали имущество и везут на смерть по вымышленным обвинениям. С каких это пор, подобное стало считаться благородным поступком? Впрочем от тебя быдло, я другого и не жду, все вы одним миром мазаны! Ни чести, ни совести!
