— Тогда может поговорить с ним, время потянуть, пока наши ребята там прорвутся и разминируют?
— Время, конечно, потянуть можно, да вот есть одно обстоятельство.
— Какое?
— Он может уйти там есть проход, который они раскопали, там может спрятаться. Так, что рвём. Кто специалист по открыванию дверей?
— А чего их открывать? Дело плёвое, — Ольшанский достал пластид уложил его на местах крепления, поставил взрыватели, — готово, отходим.
Бикфордов шнур горел не долго, двери влетели вовнутрь помещения вместе с петлями и засовом, наложенным с той стороны, группа рванулась вперёд, выныривая из клубов дыма и пыли рассыпались по комнате. В помещении никого не было.
— Ушёл гад, надо его догнать, — Алексей включил переговорное, — Витя, Назаров, что у тебя?
— Всё нормально, товарищ полковник, центральный пост взяли, сапёры пытаются разобраться с блоком управления минированием. Охрана обезврежена, раненных среди людей много.
— Наши потери?
— Один двухсотый, три трёхсотых тяжёлых, остальные в норме, есть лёгкие, но это мелочь для такого штурма, думал, больше будет, сейчас поднимаем наверх всех.
— Поднимайтесь быстрее, мы пошли за стариком, он ушёл. Постарайтесь обезвредить бок управления, если не получится, уходите, как только всех эвакуируете.
— А Вы?
— Мы выберемся.
— Я понял.
— Ну и молодец, всё до связи, мы пошли, думаю, дальше связи не будет, пока не поднимемся наверх.
— Удачи, командир.
— Спасибо, всё не тяни, форсируй эвакуацию. — Он отключил переговорное, — пошли ребята.
Проход так и оставался разваленным, Алексей нырнул в дыру, вслед за ним вся группа. Приборы ночного видения вновь отказались справляться, но здесь уже можно было включить подсветку, стало значительно лучше видно.
— Идём быстро, но аккуратно, главное не запутаться в поворотах, пока будет длинный коридор без ответвлений, под ноги смотреть могут быть растяжки.
Группа двинулась вперёд, они прошли несколько поворотов, добрались до очередного разветвления.
— Интересно куда он пошёл прямо или направо, — сам у себя спросил Алексей, — мы с Афанасием шли прямо, куда пошёл Сильвестр и вообще знает он эти ходы, или идёт, лишь бы идти?
Он остановился на распутье и тут вдали, в правом ответвлении мелькнул огонёк, мелькнул и пропал.
— За мной, — скомандовал Мещеряков и побежал в проход.
Огонёк впереди то загорался, то гас, скорее всего, беглец просто экономил заряд батарей, сам не зная, как долго придётся ему находиться в подземелье. Алексей спешил, он не знал, куда идёт Сильвестр, пока тот в подземелье пульт управления, скорее всего не дотянет до центрального поста, но вот наверху картина может быть совсем иной, значит нужно не дать тому выйти на поверхность. Расстояние между ними быстро сокращалось, пока старик не заметил погони, долго это продолжаться не могло.
Вдруг огонёк фонаря остановился, запрыгал на месте, Алексей с людьми на миг замерли, но в следующую минуту впереди появилась полоска света, которая стала расширяться, открывая окно во внешний мир. Фигура мелькнула в проёме и двери начали закрываться.
— Бегом! — проревел Алексей.
Группа рванула что было сил, но двери захлопнулись раньше, чем они успели добежать. Люди выскочили в небольшой грот и упёрлись в лестницу, ведущую вверх. Алексей осмотрелся.
«Не уже ли это тот подвал, под домом старого охотника? — Подумал Алексей, очень даже похоже, он обернулся, действительно сзади были раскрытые настежь двери, которые они не заметили. — Точно, так и есть, значит, этот старый чёрт знал куда шёл».
— Интересно и как нам теперь отсюда выбираться? — Поинтересовался один боец.
— Наверное, нужно идти назад, — предположил другой.
— Я не понял, это что за дискуссия? — Алексей в недоумении посмотрел на воинов, — ПНВ не давал возможность рассмотреть выражения лиц бойцов, но обсуждение действий было непонятно Мещерякову.
— Да, нет, товарищ полковник, мы не обсуждаем и не дискутируем, так просто мысли вслух, — ответил тот, что начал разговор, — получается, ушёл он от нас.
— От нас, ещё ни кто не уходил, иди ко мне, — боец подошёл, — наступай вот на эту ступень, только по моей команде, вот в этом месте, — он указал, куда нужно поставить ногу, а сам поднялся вверх по лестнице. — Давай!
Боец наступил, камень ушёл вниз, и створки начали медленно расходиться, как только голова смогла протиснуться в щель, Алексей выглянул и осмотрелся. Старик лежал под берёзой, напротив выхода и тяжело дышал. Мещеряков поднялся наверх, не спуская с Сильвестра взгляда через прорезь прицела. Тот скорее почувствовал взгляд, чем услышал, что-либо. Подобрался, вскочил и собрался бежать.
— Стой, старик, не двигайся, иначе пристрелю. — Предостерёг его Алексей. Вслед за ним выбрались на поверхность все люди.
— А, это ты полковник, достал меня всё-таки, достал. Как я не догадался, что тебе знаком этот выход? Ты же с Афоней тогда именно этим путём ходил, через эти двери.
— Да, похоже, через эти. Не учёл ты такого расклада. В первую очередь ты ошибся, когда Веронику с собой забрал, во второй раз, когда живым меня оставил, там, в подвале, а вот теперь и в третий раз. Так, что кончился твой путь, старик, дальше только пожизненная камера, из которой всего одна дверь в тюремный коридор, и свежий воздух в маленьком тюремном дворике, раз в неделю. Закончились твои странствия, так, что руки в гору и на колени, тогда может, до камеры доживёшь.
— Хм, — ехидно улыбнулся Сильвестр, поднимая руки, — нет полковник, я ещё повеселюсь напоследок. — В его руке мелькнул пульт управления.
— Тихо, старик, тихо, не шути, — Мещеряков включил переговорное устройство, — Витя, Назаров, что у тебя? — Наушник молчал.
— Нет, полковник, ты меня не уговаривай, мне всё одно конец, хоть так, хоть так, я ведь долго в камере не протяну.
— Отчего, ты старик ещё крепкий.
— Я свободу люблю, полную свободу, тебе этого не понять, я жил в веках, а когда ты у меня эту жизнь забрал, вместе с домом, то я и оказался в настоящей тюрьме, только вот стены в ней не каменные, а временные. Тебе этого не понять. Поэтому я сейчас вот эту кнопочку нажму, — он указал пальцем второй руки на кнопку пульта, и всё, ни тебя, ни меня не станет, никого. И города, тоже не станет, вечного, древнего города.
— Погоди, старик, не кипятись, ну хорошо меня, тебя не станет, а город-то, зачем рушить? Город, это история, история народа нашего, там память о дедах наших, прадедах. Ты же знаешь сам.
— Я историю эту делал, я вам артефакты оттуда приносил, что бы вы эту историю изучали и помнили, но вам не достаточно было малого, вам сразу всё подавай, вот и полезли сюда со своими экспедициями.
