– А вдруг понадобится? – Шамардин захлопнул за собой дверцу, и кавалькада крутых тачек сорвалась с места.
Самара наблюдал за коридором впереди, Ашот – за тем, из которого они пришли. Остальные печально смотрели на умирающего товарища по оружию. На глазах у Мариши блестели слезы, и Дану показалось даже, что Маркус поблагодарил ее кивком за миг до того, как испустил дух. Прежде чем умереть, он убрал руки с горла и жестом попросил у Ашота сигарету.
– Ты ж вроде не балуешься… – Толстяк вытащил из кармана портсигар и сунул в губы Маркусу подкуренную самокрутку.
«Привыкнуть уже не успеет», – едва не ляпнул Данила.
Затянувшись разок, Маркус собственной кровью не глядя нарисовал на кафеле скрещенные серп и молот, а потом резким движением стер их – и затих, бессмысленно уставившись в потолок.
– Светлая память… – шепнул Гурбан.
Вот и вся отходная. Не так уж мало, если учесть, что Фазе и Митричу и того не досталось.
Подобрав топор, Самара первым двинул вперед. Остальные последовали его примеру. Рядовой Петров вытащил из кармана выкидушку, годящуюся для заточки карандашей, да и только.
Данила уже понял, что странные пацан и дамочка – стражи, как называла их официантка, – были сродни сигнализации. В случае вторжения чужаков, не знающих о режиме и местных особенностях, они принимали огонь на себя. А уже грохот выстрелов разбудил бы… кого? Явно тварей посерьезнее, чем двое уничтоженных зомбаков.
Мальчишка стал агрессивным, лишь наткнувшись на препятствие, блондинка – обнаружив перед собой мужчину, вооруженного топором. Это активировало их агрессию. И все же свою задачу они не выполнили – и сами не уничтожили чужаков, и других не позвали на помощь.
Кого – других?
Дан заозирался, выставив перед собой нож, – и едва не проткнул им Ашота. Толстяк поднес к виску указательный палец и выразительно покрутил им. Это немного охладило пыл Дана, но лишь самую малость. Он на все сто был уверен, что впереди их поджидают опасности куда круче, чем парочка зомбаков, обожающих громкие звуки.
И оказался прав. К сожалению.
«Варяги» быстрым шагом – ритм движения задал Самара – прошли метров двадцать пять еще по коридору. Тут обнаружился эдакий перекресток, два из трех новых проходов заканчивались тупиками с дверями, на которых красовались знаки биологической опасности.
По пути сюда Данила обратил внимание, что лампы в покинутом «варягами» секторе коридора гасли одна за другой через какое-то время. Электроэнергию здесь берегли. Интересно, а почему не сработала сигнализация, когда диверсанты пересекли невидимый луч? Зачем вообще понадобились мальчик-зомби и его престарелая подруга в мини? Видимо, тут частенько бывали люди, о чем свидетельствовала стальная миска с остатками еды, которую Дан едва не зацепил ногой – вот грохоту было бы. Та же официантка бывала здесь, кормила стражей или еще кого… То есть сигналке нужно было четко распознавать чужих, не реагируя на обслуживающий персонал. Хм… Слишком заумно. Наверное, это в стиле Афанасия Стерха. Расспросить бы отца, но… не сейчас.
Сейчас командир, Самара и батя шепотом обсуждали, куда дальше идти. Вариантов, как выяснилось, не очень-то много. Можно вернуться – исключено, не для того сюда забрались. Можно отправиться влево, в новый коридор, аналогичный пройденному, разве что с кафелем бледно-зеленым и салатовым потолком. «Варягов» туда будто заманивали, специально приглашали – мол, безопасно, давайте сюда, чего там думать. На дверях-то в тупиках уж больно понятные знаки, предупреждающие о неприятностях…
В общем, ясно, что Гурбан выбрал неприятности.
Не в правилах командира посылать подчиненных на заклание – он сам подошел к двери, отлитой из молочно-белого пластика. Сначала провел ладонью по скользкому, отозвавшемуся визгом пластику, потом понюхал его. Чуть ли на зуб не попробовал. Держа в одной руке автомат, второй он толкнул дверь, не закрытую даже на засов, не говоря уж о магнитных замках, замках, реагирующих на сетчатку глаза и папиллярные узоры мизинцев, замках, требующих образец ДНК, и прочих ноу-хау. Дверь, скрипнув, распахнулась. С секундным замедлением в открывшемся проеме вспыхнул свет.
Вопреки мрачным ожиданиям Данилы, в лицо Гурбану не пшикнуло смертельным газом, не пыхнуло огнем, автоматический пулемет не расстрелял в нарушителя ленту. Разочаровывало даже столь легкомысленное отношение к лабораторному добру, хранить которое надлежит как зеницу ока – а то еще вырвется на волю, как биочипы-слизни, созданные батей. А может, нет там ничего, за дверью этой? Но зачем тогда «биохазард» намалевали? Для красоты? Ну, это вряд ли.
Немного помедлив у порога, Гурбан вошел в помещение за дверью. Он пробыл там долю секунды – и отпрянул назад. Лицо его побледнело, он поднял к плечу автомат и только потом, пригнувшись, сунулся еще раз. Самара немедля последовал за ним, жестом велев остальным не создавать толкучку с давкой и потому не двигаться с места. Как-то слишком уж по-командирски себя вел питерский полковник…
Что случилось? Гурбан, похоже, увидел нечто страшное, опасное для жизни. Настолько опасное, что кровь отхлынула от лица. Самара, конечно, прирожденный лидер, но все же не он отдает приказы. Дан шагнул через порог. Лучше встретить врага лицом к лицу, чем ждать нападения из-за каждого поворота.
Увиденное его не обрадовало.
Гурбан и Самара стояли посреди большой комнаты, точнее – зала, где можно было разместить с комфортом пару сотен человек, еще и место осталось бы для бара и танцплощадки. Вдоль обшитых пластиком стен располагались стеклянно-стальные цилиндры различной высоты и диаметра, но не ниже двух метров и не тоньше полутора. А вот промежутки между ними были одинаковыми, насколько мог судить Дан. Заполняли их прозрачные и не очень пластиковые трубы, черные силовые кабели, облепленные пучками проводов, скрепленных нейлоновыми хомутами. Сами же цилиндры были заполнены мутной дрянью, похожей на рассол из-под огурцов. Муть эту пронизывали тонкие пластиковые трубки, вроде тех, что от капельниц, только длиннее. Зал освещался неважно – парой продолговатых ламп у потолка и одной у самого входа. Зато к каждому цилиндру придавался отдельный блок ламп, что используются в операционных.
Что-то было в цилиндрах, помимо рассола и трубок. С какой вообще радости Дан решил, что там что-то есть? А если и есть, то что тут такого? Мало ли почему вместо обычных бочек использовали эти емкости – для засолки тех же огурцов? Болотно-зеленая жижа внутри тому подтверждение. От этой мысли Дан улыбнулся – представил Стерха (почему-то маленького толстого старикашку с кривыми ногами), который, кряхтя, толкает перед собой по коридорам тачку, полную огурцов, а потом по приставной лестнице забирается на верхушку цилиндра (огурцы таинственным образом оказываются уже там) и высыпает свой урожай прямо в жижу, довольно хлюпающую и пускающую пузыри. Картинка получилась такая жизнеутверждающая, что Дан на секунду потерял бдительность. Он шагнул к ближайшему цилиндру – высотой метра три – и положил на него ладонь.
