— Никакого секса, так ему и скажете. Да и вряд ли у него на это хватит сил.
Врачеватель разговаривал с Мадленой. Благодаря собственному упорству и терпению учительницы Таркова уже многое понимала из сказанного. По ходу разговора до нее стал доходить смысл их миссии.
— Подруга, нас тут что, будут использовать вместо грелок? — спросила она по-русски.
— Если это единственный способ сохранить жизнь Андрею, то какая разница, кем мы ему будем? Или ты хочешь, чтобы он умер?
— Нет, но я ни за что…
— Хватит капризничать, словно кисейная барышня. Я знаю твою нелюбовь ко всем мужикам. Если ты считаешь это достаточным основанием для его смерти, то, пожалуйста, можешь уходить. Уговаривать не буду!
— Девушки, дорога каждая минута, — напомнил врачеватель. — И еще. Очень важно положительное эмоциональное отношение к больному. Если процедура вызывает отвращение, ему станет только хуже.
— Так, мужики! Если вы нас торопите, то почему сами до сих пор здесь? Я никому бесплатный стриптиз устраивать не собираюсь. Быстро покинули помещение!
— Я лекарь, должен наблюдать больного, — попытался возразить мужчина.
— Я и сама с этим справлюсь, уважаемый, причем наблюдать буду с такого близкого расстояния, что вряд ли что-то упущу. — Журналистка буквально вытолкала всех за дверь. — А ты чего не ушла?
— Мне с ними не по пути.
— Врач сказал, что неприязнь может погубить больного. Со своей ненавистью к мужчинам ты только все испортишь.
— Ничего, я буду думать об отце.
Вероника подошла к кровати.
— Тогда раздевайся, чего стоишь?
— Только после вас, уважаемая грелка.
— От грелки слышу! А я женщина, которая сумеет подарить жизнь не только своим детям, но и сохранить ее другим людям, даря собственное животворящее тепло. Во как сказала! — похвалила себя журналистка.
— Да, пробило тебя на красноречие. Жаль, аудитория для таких речей подобралась неподходящая. На меня твои слова не действуют, а мужик, он хоть и в постели, но ничего сейчас не слышит. И вообще, хватит болтать. Чур, я грею его со спины.
— Думаешь, я стану возражать?
Первое, что увидел Фетров, проснувшись, было лицо Мадлены на его подушке. Очень близко, фактически нос к носу.
«Вот это фокус! — подумал парень. — Как и с кем в постель ложился, хоть убей, не помню, а просыпаюсь в объятиях…»
Рука журналистки покоилась на его плече. Женщина лежала с закрытыми глазами, но стоило пациенту пошевелиться, сразу их открыла.
— Живой?
— Вроде бы, — неуверенно ответил он.
— Под одеяло не заглядывать! И вообще, ты бы отвернулся, пока я не встану.
Он послушно выполнил просьбу и чуть не вскрикнул. С другой стороны лежала Вероника. Одеяло сползло с девушки, и больному открылся очень соблазнительный вид на спящую красавицу.
«Елки-метелки! Что происходит? Я в таком окружении и ничего не помню?!» Он попытался поправить одеяло.
— Фокусник, будешь распускать руки, я тебе их обе сломаю. И еще: если не хочешь остаться слепым, быстро отвернулся.
Красный, как вареный рак, Андрей живо выполнил и этот приказ. Его взгляд сразу прикипел к поднявшейся, но не успевшей облачиться в одежду журналистке.
— Да вы меня с ума сведете! Что здесь творится?
— Ты глазки-то закрой, охальник. И голос повышать не надо, — спокойно ответила Злавадская. — Это, во-первых. Во-вторых, волноваться тебе запрещено по медицинским показаниям. Кстати, в твоей постели мы оказались не потому, что обе вдруг воспылали к тебе неудержимой страстью, а по требованиям лекарей. А вот, похоже, и они пожаловали.
Мадлена бросила на пол блузку и юркнула под одеяло. Ей никак не давали спокойно одеться.
— Мы слышали шум. Что случилось? — задал вопрос старший врачеватель.
— Едрена-матрена к твоей бабушке! Мужики, вас в детстве никто не учил, что перед тем, как зайти в комнату к женщинам, неплохо бы и постучать?
— Мы подумали…
— Вирлен, скажи им, чтобы убрались, пока я не нашла, чего бы в них швырнуть потяжелее.
— Да, господа, выйдите, пожалуйста. Пусть дамы оденутся.
— С вами все в порядке, господин?
— Более чем. Будет еще лучше, когда вы покинете комнату.
— Только никаких нагрузок и волнений, повелитель, — предупредил лекарь. — Организму нужен покой.
— Какой у нормального мужика может быть покой, когда он находится в постели с двумя обнаженными красавицами?! Но пока вы тут стоите, они не могут встать и выйти.
Делегация быстро покинула комнату.
— А тебе прямо не терпится, чтобы мы ушли? — Злавадская не отказала себе в удовольствии поддеть зажмурившегося Фетрова.
— О том, чего мне не терпится, я лучше промолчу. Вы оделись?
— А ты открой глазки и посмотри…
— Пусть только попробует, — мгновенно перебила подругу Таркова.
— Мадлена мечтает увидеть меня слепым и со сломанными руками.
— Ради таких девушек, как мы, почему бы и не рискнуть?
— Подруга, я ведь не только ему чего-нибудь подпорчу, тебе тоже достанется. Ладно, можешь открывать глаза. Опасность миновала.
— Доброе утро, девчонки! Очень рад вас видеть. Теперь расскажите, что происходит? Почему я проснулся в столь теплой компании и что от меня нужно этой толпе лекарей?
— Вот пусть они тебе все и расскажут, а у нас с подругой была очень нелегкая ночь, — пробурчала Вероника. — Не знаю, как она, а я только под утро чуть-чуть задремала. Нам нужно как следует отдохнуть.
— Конечно, конечно, — промурлыкала брюнетка, — чрезвычайно тяжко находиться в постели с мужчиной и ничего от него не получить.
— Мадлена, никто не мешает тебе остаться, я только обуюсь и сразу уйду.
— Мы с пациентом как-нибудь позже обсудим твое предложение. Правда, Андрюша?
— Да я… это… — растерялся змеиный король.
— Подруга, ты заставляешь больного нервничать. А ну, брысь отсюда!
— Только не подумайте, что я вас выгоняю, — пробормотал мужчина.
— Мы действительно пойдем, — перейдя на серьезный тон, сказала журналистка. — Теперь за тебя примутся другие. Выздоравливай.
Подруги вышли за дверь, а в комнату, словно вороны, влетели врачеватели. Андрею померили пульс, осмотрели зрачки, напоили микстурами и укутали в одеяло.
— Вообще-то я бы с удовольствием позавтракал, господа лекари. Или мне и это не положено? — спросил больной.
— Завтрак будет готов через полчаса, повелитель. А пока отдыхайте.
— Сколько я проспал?
— Трое суток.
— Позовите мне Церзола или Правда.
— Вам нельзя заниматься делами, повелитель. Организм еще недостаточно окреп.
