— И где она сейчас?
— Пропала вместе с подругой.
— Есть предположения, чьих это рук дело?
— Пока нет, но почерк выдает профессионалов. Действовали быстро и слаженно.
— Тебя это не оправдывает. Надо было сразу усилить охрану, — недовольно пробурчал магринц.
— Оршуг, я тебя хоть раз подводил?
— Сегодня, — с нажимом в голосе произнес магринц и добавил: — Первый.
— Твои пленницы в руки наемников не попали. — Обида сквозила в каждом слове шурина. — А охрану я действительно усилил, оставив девиц на попечение магира Лоргуда. Он один пятерых стоит.
— Почему ты так уверен, что они не достались наемникам?
— Слуги (из тех, кто в живых остался) доложили, что разбойники покидали дом без добычи и ужасно ругались.
— И как такое могло случиться?
— Полагаю, Лоргуд увел их из дома через потайной ход и сейчас прячет от посторонних глаз. В день Красного солнца он со мной встречаться не рискнет, а завтра обязательно даст о себе знать.
— Ты уверен, что это действительно так?
— Девять против одного.
— Будем надеяться, но я должен подстраховаться. Твой магир в курсе, что девчонку нельзя обрабатывать колдовством?
— Естественно, он будет воздействовать на синеглазку только через ее чернявую подругу.
— Хорошо. Я завтра уезжаю из Лирграда. Прибуду дней через пять. Найдешь место, где ее спрятать так, чтобы никто больше не нашел?
— Что-нибудь придумаю. Ты не хочешь рассказать, что в твоей красавице ценного?
— Поверь, тебе этого лучше не знать.
— Как скажешь.
Тузог кивнул на прощание и направился к выходу из сада. Магринц повернул к дворцу. Он решил переговорить с гермагом.
— Милый, сколько можно ждать? — В коридоре вельможа снова наткнулся на Равис. — Нельзя заставлять даму скучать, я ведь и обидеться могу.
— Обижаться не надо, сладкая моя. Мужчина не всегда принадлежит себе. Сейчас мне нужно получить некоторые наставления от твоего отца. Завтра я должен отправиться в очень важный поход.
— Для таких дел существуют раторы. Пусть он идет к моему папеньке, а ты — ко мне.
— Отправлять первого помощника к повелителю Ливаргии — это верх неуважения к господину.
— Вчера, значит, было можно, а сегодня уже «верх неуважения»? Не думала, что ты так рано начнешь меня обманывать, коварный.
— Мой ратор был вчера у твоего отца?
— А то ты не знаешь?
— Знаю, конечно, — быстро сориентировался в ситуации магринц. — Просто забыл. С тобой забываешь обо всем. Вчера я отправил его в Ориград по срочному делу. А этот нерасторопный недотепа до сих пор не вернулся, теперь вот самому приходится все делать.
— Хорошо. — Толстушка напустила на лицо строгость и, указывая на Оршуга пальчиком, снисходительно произнесла: — Даю тебе пятнадцать минут, потом сразу ко мне.
Вельможа не стал ничего обещать. Неожиданное открытие многое объясняло. Необходимость разговора с повелителем Ливаргии возросла на порядок.
В гостиной перед покоями гермага толстяк наткнулся на человека в черной маске и вздрогнул от неожиданности.
— Хозяин у себя?
— Да, господин магринц.
— Он меня примет?
— Сейчас доложу.
Спустя минуту вельможа был в кабинете.
— Добрый день, господин Мугрид. — Вошедший снял пирамидальный головной убор.
— Присаживайся, Оршуг. — Гермаг пребывал не в лучшем расположении духа. Вернувшийся из Ориграда Сурич сначала поведал о странной истории с чужаком, который оказался настолько искусным бойцом, что перед неминуемой смертью один из наемников был вынужден обратиться к силе, чем вызвал смерч. Хорошо еще, что колдовство не только разорвало на куски волшебника, но и выполнило свою задачу. Чужака, скорее всего, закопало в землю, правда, труп ратор не увидел. Вторая новость порадовала еще меньше: синеглазке удалось скрыться. И теперь найти ее будет гораздо труднее. — Я слышал, моя дочурка задушила тебя в своих объятиях.
— Прошу прощения, господин. Она была слишком напористой, а я — недостаточно устойчив к ее прелестям.
— Зачем извиняться зря? Как зять ты меня вполне устраиваешь. Или ты собираешься всю жизнь вдовствовать? В этом деле не стоит брать пример с меня.
— Личную жизнь начну обустраивать, как только реализую ваш план, господин. Поэтому вскоре я вынужден буду откланяться. Мне еще нужно людей подобрать.
— С гермагом Арзанса договоренность достигнута. Он обещал оказывать всяческую поддержку, — сообщил повелитель Ливаргии. — Мое содействие в подборе людей требуется?
— Нет. У меня возникли две небольшие проблемы другого характера, — вздохнул Оршуг.
— Рассказывай.
— Первая связана с Равис. Я бы не хотел ее огорчать, но она решительно настроена на ужин со мной…
— …В качестве десерта? — пошутил гермаг. — Считай, что этой проблемы уже нет. Что еще?
— Ко мне сейчас подходил шурин. Сказал, что вчера на его дом было совершено нападение. Поскольку я отчасти считаю себя виновным в его беде, прошу помочь маграфу Тузогу восстановить жилище.
— Нападение в Лирграде? Очень странно! А почему ты считаешь себя причастным?
— Дело в том, что я вчера немного загодя привез небольшой подарок своему господину. Скоро ведь день Синего заката. Оставил его в доме шурина…
— Что за подарок? — перебил вассала Мугрид.
— Это сюрприз, мой господин, но уверяю вас, он был очень ценным.
— Был?
— Да, повелитель. Наемники в серых масках воспользовались отсутствием хозяина и ворвались в дом. Забрали они только мой сюрприз. Судя по всему, именно за ним и приходили.
— Откуда разбойники могли знать, что у маграфа имеется нечто?
— Им, похоже, кто-то нашептал.
— Кто?
— Помните моего нового ратора?
— Невзрачный мужичок, который сопровождал рабынь?
— Да. У меня такое ощущение, что он решил поживиться за мой счет. Только Гридон знал, где находится эта дорогая вещь. — Магринц специально не уточнял, какой подарок он приготовил господину, ведь при определенных обстоятельствах все можно переиграть, а дарить Мугриду синеглазку стоило лишь в самом крайнем случае.
— Ты наказал негодяя? — Отец Равис замечательно изобразил негодование. — Если понадобится, в моих подвалах имеются очень эффективные пыточные камеры.
— Благодарю, господин. Как только я отыщу мерзавца, он пожалеет о том, что появился на свет.
— А Тузогу я обязательно помогу, пусть обратится к моему ратору. И дом ему починят, и в поисках пропажи помогут. Ведь украли фактически мою вещь, да еще у меня под носом. Такое прощать нельзя! У тебя все?
