Шелами и я бежали по коридору к лестнице. Внизу, происходила возня, но выстрелы со стороны противника послышались только сейчас. У нас в команде не было не приглушенного оружия. Мы добежали до сходень и я увидел Глеба поднимающегося к нам. За ним бежала остальная команда.
— Ополченцы не справились, они выиграли для нас время, но, похоже, опыт таухидцев решил исход. Слуги возвращаются, быстрее к окнам второго этажа. Надо им помешать близко подойти к больнице. — На ходу выдал Глеб и побежал занимать позицию. Я крикнул уже убегая:
— Глеб наверху еще тыманцы, мы с Шелами с ними разберемся. — Глеб не ответил, и мы умчались к лестнице, ведущей на третий этаж. За нашими спинами бесшумно заработали автоматы. — «Надеюсь, их сумеют сдержать».
Шелами шла впереди, медленно продвигаясь на согнутых ногах к лестнице. Она поднялась на пару ступенек, разворачиваясь к ним спиной и поворачивая ствол к противоположному пролету. Я шел за ней нога в ногу, прикрывая тыл. Она резко выстрелила дабл тапом, и сверху на перилах повисла окровавленная голова с вскрытой черепной коробкой. Секунду спустя, по лестнице запрыгала увесистая чушка гранаты, прямиком нам под ноги. Я стоял в начале лестницы, и, увидев это зрелище, схватил Шелами за воротник и потянул на себя. Сам же прыгнул на бок в дверной проем, увлекая за собой Шелами. Мы с грохотом закатились и я, рывком сбрасывая с себя мою спутницу, поджав и резко разжав ноги, быстро захлопнул дверь. Раздался взрыв. Уши заложило. Я едва не оглох. Но сумел подняться, резко открыл дверь, на которой от пола до средины красовался черный бутон от взрыва, похожий на волан. Дверь была испещрена осколками. Я увидел на лестнице ноги и, выхватывая Гюрзу из кобуры, три раза выстрелил. Все пули ушли в ступени, пробив дерево насквозь. Ноги быстро исчезли, и я помчался следом.
Забегая на третий этаж, увидел убегающую фигуру — это был Хасин. На его спине висела кожаная сумка-папка. Он развернул корпус в мою сторону, и выпустил в меня очередь из пистолета-пулемета. Я пригнулся, очередь просвистела над головой, а я метнулся за Хасином. Он вбежал в дальнюю комнату, закрывая за собой дверь, но не успел. Я со всего разгона, всем своим весом навалился на нее плечом и ворвался в помещение, сшибая дверь с петель. Выбитая дверь накрыла упавшего Хасина, а я завалился на них сверху. С какой-то нечеловеческой силой парень скинул дверь вместе со мной, и я покатился в сторону. Хасин, еще не успел полностью подняться, как в дверной проем, влетела Шелами. Она с размаха ударила его в грудь. Хасин отлетел в дальний конец комнаты. Мы находились в лаборатории. Снаружи ожесточенно громыхали автоматы, выбивая стекла в фасаде больницы. Со второго этажа доносился ответный огонь. Хасин поднялся и прыгнул на Шелами, они покатились кубарем. Я подбежал к ним, и ударом ноги в голову Хасина, скинул его с Шелами. Она извернулась и прорычала:
— Камиль, быстро к окну, прикрой наших, я сама справлюсь. Я кивнул, неуверенно на нее посмотрев, затем перевел взгляд на лежавшего Хасина. Он уже поднимался. Ладно, она большая девочка, если говорит, справится, то значит это так. Я подбежал к окну, стягивая из-за спины Вал, и открыл огонь по Слугам Таухида. Внизу кипел бой. Я ужаснулся от количества трупов, застилавших площадь возле больницы. Ребята с Глебом отлично справлялись. Но живых врагов было еще столько же, и я принялся отстреливать их по одному. Сзади меня также кипела схватка. Но Хасин был слегка потерянный после моего удара и сопротивлялся не так рьяно как в начале. Он кинулся на Шелами, доставая из-за спины нож, но Шелами четким ударом ноги в его локоть, выбила оружие у нападавшего. Затем почти вплотную стоя к Хасину, ударила его ногой в голову, в невероятной растяжке. Он попятился назад, а Шелами нагибаясь головой к левому колену, руками упираясь в пол, выгнулась в вертикальном мостике и ее правая пятка, обрушилась на голову Хасина. Возвращаясь в исходное положение, ее левая нога скользнула, подныривая под противника, а правая вытянулась назад. Шелами грациозно села на продольный шпагат, левый кулак, вбивая Хасину в промежность. Он взвыл и схватился за гениталии. Ноги Шелами мгновенно сошлись, она выпрямилась и в прыжке ударила Хасина правым коленом в скулу. Она не пропустила от соперника ни одного удара, нанося чудовищно мощную, но изящную, достойную женщины-кошки, серию ударов. После каждого такого удара, Хасин отступал на шаг назад и когда он находился в согнутом положении, а его лицо на уровне груди Шелами, тот последний удар коленом в скулу, просто выбросил Хасина в окно. Через пол секунды, на улице глухо ухнуло, словно упал мешок картошки. Я выглянул аккуратно в окно, и увидел мертвого Хасина, лежавшего на животе. Его ноги и руки неестественно раскинулись в стороны, а на спине красовалась черная сумка-папка.
— Твою мать! Сумка! — Выругался я, затем посмотрел на Шелами и спросил: — Как ты?
— Нормально. В сумке документы братства? — Я кивнул. — Понятно. Надо придумать, как их достать.
Стрельба на улице стихла, после неожиданного появления Хасина на улице. Подойти ближе забрать документы они не смогут. Мы им не позволим, но и держать оборону долго не сумеем. Пока не закончатся боеприпасы. И тут на улице послышался чей-то голос. Он был с сильным акцентом, но почему-то показался мне знакомым.
— Глеб! Эй, Глеб! Это ты, друг мой? — Голос был тягучим и словно играющим.
— Привет дорогой! — откликнулся Глеб. — Ты все еще живой?
— К счастью для меня, да. Но и ты еще дышишь Глеб. Может все так, и оставим, а? Как считаешь? — Отозвался голос на улице.
— А я вас здесь не держу. И в город погостить не приглашал. — Я тем временем бежал на второй этаж, и когда подбежал к окну увидел среди бойцов Тыман и Дауа, человека в сером плаще, с капюшоном на голове.
— Ладно, Глеб, к чему ругаться? Освободи наших братьев из больницы, и мы мирно разойдемся.
— Твои люди мертвы, дорогой! Извини! — Можете смело собирать вещи и покидать город. — С едва уловимым удовольствием в голосе, ответил Глеб.
— Тогда разреши забрать парня, которого ты выкинул из окна. Он может быть еще жив. Это мой сын. — Раздалось на улице.
— Не надо, Глеб, это Хасин. На нем сумка с документами братства. — Шепотом брызнул я Глебу, но он, похоже, и так это знал.
— Извини Зарах, но я не могу и этого сделать. Что будем делать? — Громко крикнул Глеб, и я опешил. «Зарах?» Командир слуг внизу снял капюшон, и я узнал в нем, человека похитившего меня несколько месяцев назад, на той злосчастной поляне. Это был, несомненно, он.
— Тогда вы все там умрете… — Он посмотрел в сторону второго этажа и скрылся в толпе боевиков. Следом за этим, в толпе таухидцев пробежали какие-то волнения, то ли приготовления, а бойцы начали расступаться, словно освобождая место, для чего-то большого. На один из ящиков взметнулась большая прямоугольная тушка, из которой торчал внушительных размеров ствол с большой мушкой на конце. Грозное оружие находилось на передвижной треноге, а из ее чрева торчала лента, с чудовищного размера патронами. В монстре я признал крупнокалиберный пулемет Владимирова или просто КПВ. Боеприпас калибром 14,5 мм, попадая в любую часть человеческого тела, просто разрывает его на куски. Даже ранение — обычно смертельно. Для такого пулемета, пробить кирпичную кладку не составит особого труда. Мы переглянулись, и вся команда все поняла. Это конец.
