– Джимми, в галоп!
– Что?
– В галоп, говорю, за нами какие-то гады летят – на конфетный запах!
– Забрало закрой! – переходя на бег, попросил Джим. Тони тотчас захлопнул свое, потом прикрыл забрало Джима. Вот только руки деть было некуда, а ведь перчатки пришлось выбросить.
К счастью, насекомые оказались неопасными, полетав вокруг, они вернулись на свое дерево.
Запыхавшийся Джим получил возможность сбросить темп и открыть забрало. Через полчаса тандем пересек невидимую линию, отделявшую полуостров от основного материка, и двинулся в глубь территории.
Карта на мониторе Джима все еще работала, и он, прикрывая забрало, сверял курс с тем направлением, куда им с Тони хотелось попасть, а направлялись они в обжитую часть прибрежной территории, туда, где начинались небольшие селения. О том, чтобы выжить в незнакомых джунглях самостоятельно, не могло быть и речи, поэтому единственную возможность спастись они видели в обитаемых районах.
– Как думаешь, полковник возьмется искать нас? – спросил Джим, когда они сделали небольшой привал всего в паре километров от ближайшей деревни.
– Если он выжил, то непременно будет искать. Мы для него как любимый ребенок. Сколько в твоих батареях?
– Двадцать один процент.
– Должно хватить до следующего населенного пункта.
– А в ближайшую деревню не пойдем, значит? – с усмешкой спросил Джим.
– Разумеется, там нас уже ждут с распростертыми объятиями.
– Давай по конфете…
Они съели еще по кубику глюкозы, на всякий случай поглядывая по сторонам, но падкие на сладкое мошки больше не появлялись.
– Ну что, поехали?
– Поехали, – со вздохом согласился Джим и подставил пушку, чтобы Тони смог забраться ему на плечи.
– Сколько до темноты осталось? – спросил напарник, устраиваясь поудобнее.
– Четыре часа.
– Надеюсь, ты успеешь.
– Надейся, – буркнул Джим и зашагал в обход деревни, где их наверняка ждала засада.
В лесу все чаще попадались следы пребывания жителей селений, судя по указаниям на карте – арсубов. Здесь они собирали плоды, срывали для плетения корзин тонкие лианы, рубили жерди для хозяйственных построек.
На земле виднелись следы волочения, валялись щепки и осыпавшиеся листья. В другом месте напарники наткнулись на несколько обрывков упаковочной бумаги, небольшое кострище и горку яичной скорлупы зеленоватого цвета.
К заходу солнца, с Тони на плечах и семью процентами заряда в батареях, Джим вышел из леса на окультуренную плантацию, где росли деревья с длинными, похожими на пальмовые, листьями. Видимо, именно они являлись главным продуктом, ради которого создавалась плантация, поскольку никаких плодов на деревьях видно не было, а вот собранных в подобие шалашей листьев здесь хватало. На каждые пять-шесть деревьев приходился один такой шалаш.
– Ну что, слезешь или так и будешь там спать? – спросил Джим.
– Слезу, – согласился Тони.
– Давай выберем шалаш для ночлега, и ты его проверишь. Потом я разденусь, а ты прикроешь.
– Да уж понимаю.
Тони оперся ногой на подставленную пушку и спустился на землю. Проверил винтовку, размял ноги и пошел на разведку – проверять, нет ли поблизости посторонних. Но все работники плантацию уже покинули. Тони нашел несколько скамеек и пластиковый бак с водой. То ли ее здесь пили, то ли в ней мылись.
Возвратившись, Тони доложил Джиму по форме, словно сам был рядовым, а напарник по меньшей мере полковником. Тони понимал, что Джим измотан, марш дался ему нелегко, несмотря на то что основную часть работы делали синтетические мышцы.
– Вольно, разрешаю отдохнуть и оправиться, – сказал Джим. – Но сначала покарауль, а я разденусь.
Пока Тони стоял с штурмовой винтовкой наперевес, Джим без спешки выбирался из бронированной оснастки. Когда он остался в одной лишь промокшей паре специального белья, на его лице появилась блаженная улыбка.
– Вот это ощущение! Я почти ничего не вешу, – произнес он и стал расстегивать кальсоны, чтобы помочиться.
– Ты что, все это время терпел? – удивился Тони. – У тебя же поглощающая прокладка имеется…
– Не хотелось мне, вся вода через пот выходила, – признался Тони и стал с облегчением отливать на траву.
– Вот, казалось бы, пустяк – отлить в нормальных условиях, – сказал он, застегиваясь. – А ведь почувствовал себя человеком… Сейчас чуть просохну и снова оденусь.
– Не спеши, я покараулю.
– А что там за огни, деревня близко?
– Да. Отсюда метрах в пятистах за речкой дома начинаются. Завтра контакт начнем устанавливать.
– Конфету?
– Не возражаю.
В арсубском городе Цви-Баттам, что располагался на юго-западной оконечности материка Хиташи, не было никаких достопримечательностей, музеев, дорогих ресторанов, театров и демонстрационных панорам, зато во исполнение закона о военном времени в нем, как и в миллионах других городов империи, было построено здание офицерского собрания, где каждый военный мог отдохнуть среди своих коллег и исполнить императорский гимн при свидетелях.
Дирфакты Куггер и Дутрель прибыли к собранию в легком челноке, оставив в орбитальном штабе своих заместителей. В скромном с виду здании они обнаружили уютный зал со столиками из размагниченных материалов и подведенными к ним магистралями с питательными смесями.
Здесь можно было выбрать четыре или даже пять смесей, в то время как в самых лучших солдатских заведениях выбирать приходилось только из двух. К тому же в заведении для офицеров имелись изобарические камеры, где жестко форматированные подданные императора могли на несколько минут принять свой природный вид, подкормиться каменной пылью или сушеным планктоном.
Но Куггер и Дутрель в этом не нуждались, они были легкоформатированными особями, которые составляли в имперских вооруженных силах большинство.
В зале гостей встретил распорядитель-арсуб, одетый в костюм с объемными вкладками и в ботинках на толстой подошве, однако скрыть природную сутулость и длинные руки было не так просто.
– Добро пожаловать в обитель патриотов его императорского величества! – с важностью произнес арсуб.
– Слава императору! – почти одновременно произнесли дирфакты. На этом официальная часть была закончена, и они прошли в зал.
– Кто-нибудь еще у вас есть? – спросил Дутрель, когда они с Куггером уселись за столик.
– Сейчас больше никого, мой дирфакт, – ответил распорядитель и поклонился, едва не достав своей приплюснутой головой до стола. – Три дня назад был один тетрадитлон, просидел полдня в изокамере, восстановился и ушел. С тех пор – пусто. Город у нас небольшой, гарнизона нет вовсе.
