— Требуется немедленно осмотреть вашего пациента, тогда появится некоторая определённость, — сообщил ожидавшим ответа на стороне конвоя. — Мы сейчас подъедем, уберите людей с крыш от пулемётов и вообще спрячьте оружие. Помните, в отличие от вас мы хорошо видим в темноте.
Снова суета около машин, пулемётчики слезли с крыш, остальные частично попрятались за железо, перестав выделяться в моём прицеле светлыми пятнами на тёмном фоне. Признав это за выполнение наших условий, мы медленно покатили к ним, оставаясь настороже.
— Показывайте, — потребовал у молодого невооруженного парня, вышедшего ко мне навстречу.
Восточный тип лица, чёрные волосы короткая стрижка — это всё, что я смог разглядеть.
Оксана остановилась в сотне метров от конвоя, дабы не провоцировать нервных людей, остаток пути я проделал пешком, оставив при себе только один пистолет в подмышечной кобуре скрытого ношения. Наши условия были действительно выполнены, оружие все повесили на ремни, но хорошо заметная напряженность никуда не исчезла.
'Так, скверное дело', — про себя подумал я, быстро осмотрев раненого мужчину, пребывавшего в бессознательном состоянии. Сквозное ранение в правую сторону груди. Пуля удачно прошла мимо рёбер, да и в лёгком ничего серьёзно не задела, иначе бы он уже умер от потери крови. Большое рваное выходное отверстие залили какой‑то желтой пеной, дабы остановить кровотечение. Но общее состояние раненого явно ухудшалось и долго он не протянет. О чём я и сообщил внимательно смотрящему на меня парню.
— Если вы сможете спасти моего отца, он вас хорошо отблагодарит, — негромко произнёс он, старательно борясь со слезами, предательски вылезающими на глаза.
— Вы сможете перевезти его до нашего лагеря, здесь мы ничего не можем? — Спросил его.
— У всех машин пробиты радиаторы, колёса мы уже восстановили, — ответил парень. — Наш механик погиб, потому быстро починиться не получилось.
— Тогда сейчас перегружаем его на наш транспорт, — я принял весьма непростое решение, догадываясь, что мы можем банально не довезти пациента. — Если хочешь с нами можно отправить ещё одного человека, но чтобы он нам не мешал.
— Я еду с вами! — В голосе парня проявилась заметная твёрдость.
А по тому, как он быстро и чётко стал командовать остальными, сразу стало ясно кто здесь настоящий хозяин. Его приказы выполнялись мгновенно и без раздумий. Раненого мужчину погрузили на носилки и бережно перенесли в кузов подъехавшего 'Хамви', где мы соорудили удобную лежанку за пулемётной турелью. После чего все заняли свои места, и мы медленно покатили в сторону своего лагеря, включив фары и старательно объезжая кочки с ямками, дабы окончательно не растрясти пострадавшего. Конвою же я оставил инструкцию дальнейших действий, парень подтвердил их своим приказом. С пробитыми радиаторами машины вполне могут ехать. Медленно и недолго, останавливаясь чтобы остудить моторы, но, тем не менее, им следует срочно убраться с открытой местности. Пусть у них бронированы кабины и частично борта, но от неожиданно налетевшей кочующей банды это не спасёт, как показало предыдущее столкновение. Неподалёку есть перелесок, там стоит разбить временный лагерь. Позже мы сами выйдем с ними на связь, к тому моменту уже определится — выживет ли наш пациент или нет.
Наверное, у каждого человека есть моменты, которые он старательно хочет забыть. У кого это неприятные детские воспоминания, о том, как он вляпался в свежую коровью лепёшку, впервые оказавшись в деревне, у кого‑то другого может найтись немало похожих неловких моментов. Сознание взрослого умеет гораздо лучше объяснять всякую неприятную гадость, которая иногда происходит в жизни. Я уже успел многое повидать за последнее время: разорванные трупы, насилие и его видимые последствия. Уже успел обустроить приличное по размеру виртуальное кладбище собственных врагов. Но всё это воспринимается как‑то обыденно. Но вот непосредственная помощь хирургу при проведении полосной операции, причём далеко не самой сложной, обернулось для меня серьёзной психологической травмой. Во время операции я просто стиснул зубы, силой вогнав себя в транс, и делал всё необходимое как робот. Но вот после, когда подступил откат… и о нём тоже воспоминать не хочется. Как будто копались у меня самого в потрохах, а я на всё это смотрел сверху… брр. И ещё учитывая особенности местной полевой хирургии. Пока мы везли раненого, Рогнеда перебудила всех, заставив срочно готовить для неё операционную. Под неё она выбрала трофейный грузовик, выбросив не глядя наружу всё лишнее из кузова. Ну, почти не глядя, всё же ценная аппаратура не пострадала. Обеззараживание кварцевой лампой, найденной в моём хозяйстве и протирание внутренностей кузова спиртом — это лучше чем ничего. Нужного инструмента почти нет. Только представьте вместо нормального медицинского зажима самые обычные пассатижи радиомонтажника с кольцевой резинкой на ручках. И так всё. Разве лишь несколько вполне нормальных скальпелей нашлось в моих инструментах. Для ремонта радиоаппаратуры они тоже иногда нужны, вот и запасся. Хорошо хоть в имевшихся аптечках сохранились шприцы и трубки с иглами для переливания крови, а также кое‑что другое по мелочи. Ну не предполагалось здесь серьёзной медицины, максимум — первая помощь при лёгких травмах. Несмотря на отсутствие много из числа крайне необходимого, девушка не растерялась, уверенно взявшись за дело. Кроме меня ей помогала Оксана, тоже пребывавшая в каком‑то сумеречном состоянии сознания. Молодой парень, чей отец оказался на нашем импровизированном хирургическом столе, категорически потребовал своего присутствия во время операции. Было не до споров, потому его допустили, заставив переодеться в чистую одежду из моих запасов. Да, как всё началось, он тоже имел весьма бледный вид, опасаясь даже глубоко дышать. Судя по уверенным действиям, Рогнеда имела немалый опыт помощи раненым. Она быстро определила характер раны, решительно взявшись за её обработку. Я подсвечивал ей фонариком, подавал инструмент и старался не смотреть туда, где она работает. Больших разрезов она не делала, ловко проникая руками и инструментом в окровавленную плоть, дабы вытащить наружу несколько металлических кусочков оболочки пули и ещё каких‑то кровавых комков отмирающей плоти. Там было и чего‑то ещё, я опять же старался не смотреть. Но пришлось опять помогать своими руками, когда началась ушивка ран. В самом конце Рогнеда спросила о наших группах крови. У меня первая, которая подходит практически всем, потому мне судьба и предопределила становиться донором. Парень категорически возражал против переливания крови вообще, но Рогнеда сказала ему, что иначе его отец скоро умрёт, и все наши усилия окажутся напрасными. Скрипнув зубами тот согласился. Выцедив у меня не меньше литра, Рогнеда приказала идти отсыпаться, дальше она справится без нашей помощи, хотя дозу стимулятора против сна всё же взяла на всякий случай. Чувствуя заметную слабость, с ней легко согласился, кое‑как добравшись до кабины своего грузовика, где мгновенно отключился.
