Правда, на все эти «размышлизмы» уходила лишь небольшая часть моего сознания — движение по дворцовому комплексу, вражеской, по сути, территории, требовало внимания. И готовности к внезапному изменению ситуации. Поэтому я постоянно пребывала на грани состояния джуше и одним глазом косила в сторону Вовкиной спины, увешанной мечами, как новогодняя ель. Моими в том числе.
До комнаты, в которой содержался принц Лодд, мы добрались минут через сорок после того, как выбрались из кареты на территории дворца. И убили еще полчаса на объяснение с начальником охраняющего его десятка: эта скотина, даже прочитав недвусмысленный приказ Мрайка и сравнив оттиск его печати с имеющейся у него копией, пытался строить из себя невесть что. И ссылаться на имеющиеся у него инструкции. Ждать рассвета и смены караула нам с Вовкой абсолютно не улыбалось, поэтому пришлось прибегнуть к убеждению «от противного». Глаз отсек от деревянного дверного наличника подходящую щепку, перевернув пергамент с приказом казначея чистой стороной вверх, быстренько надрезал запястье ошалевшего от такого насилия офицера своим ножом, и, обмакнув в появившуюся кровь самодельное перо, приказал:
— Пиши, что ты отказываешься выполнить приказ, и мы уйдем. Только завтра не обижайся — место на виселице абсолютно без очереди мы тебе обеспечим…
— П-почему на виселице? Я — дворянин!
— Это пока… ДО завтрашнего утра. А как только господин Мрайк доберется до короля — им быть резко перестанешь. Это я тебе обещаю. Ибо человек, вмешивающийся в королевские планы, не только не дворянин, но и, как ты понимаешь, не жилец!
— Это королевский приказ? — задергался офицер.
— Ну не мой же? — усмехнулся Вовка. — Народ и партия едины. Мы говорим Минион Чума — подразумеваем Мрайк. Говорим Мрайк — подразумеваем Минион Чума. Неужели не ясно без моих объяснений?
После такой отповеди совершенно деморализованные часовые впали в кому. И даже двери в покои принца нам пришлось взламывать самостоятельно…
…В его покоях я, наконец, почувствовала себя самою собой. Наследник королевского престола, проснувшийся от наших препирательств в коридоре, при виде моего лица просто обалдел. И, посмотрев сначала на замершего у дверей «Слизняка», потом на Щепкина, попытался что-то сказать. Увы, проявить красноречие ему не удалось: мой супруг, угрожающе нахмурив брови, помахал перед его лицом уже набившим мне оскомину свитком, и рявкнул:
— Принц Лодд? Прошу вас следовать за нами. Личные вещи и памятные сувениры брать с собой не обязательно. Прошу учесть, что шаг вправо или влево — попытка к бегству, а прыжок на месте — провокация. Что, по законам военного времени будет приравниваться… к чему нам заблагорассудится. Вопросы? Отлично! Господин Шалор Склизь? Принц все прочувствовал и осознал. Ведите!
…С принцессой Малией оказалось и того проще — десять минут времени, потраченные нами около ее покоев, практически полностью ушли на то, чтобы дать ей одеться. Слава Творцу, что она не вспомнила про косметику. И, собираясь, захватила с собой не пять чемоданов с безумно необходимыми ей на новом месте проживания нарядами, а обошлась плащом и парой заколок для волос.
— Фантастика… — выталкивая меня в коридор, шепнул мне на ухо Вовка. — Первый раз вижу девушку, способную выйти из комнаты, не заглянув в зеркало. Учись, модница!
…Следующее утро встретило нас восседающими на веранде дома Кулича и в компании все еще потрясенного легкостью его похищения принца. И его довольно милой, но «не особенно далекой», по классификации моего мужа, сестры.
За время, прошедшее с момента нашей последней встречи, парнишка практически не изменился — его суждения оставались такими же прямыми, а в словах не чувствовалось фальши. Грустно глядя на завтракающего Вовку, он то и дело вздыхал, пытаясь понять, чем закончится наша еще не начавшаяся беседа. И как мы решим распорядиться судьбой его отца, троном Спаттара и жизнью его сестры. Но при этом он старался держать марку и старательно ел.
Принцесса Малия, тоже поставленная в известность о том, что король Минион Чума собственной персоной ныне пребывает в одном подвале с слегка потрепанным нами Мрайком, изображала ледяную статую. Бледная, как смерть, девчушка, то и дело прокусывая губы остренькими белоснежными зубками, не сводила умоляющего взгляда с галантного до омерзения Глаза. «Вам подложить еще немножечко сыра? А может, салатику? Попробуете другого вина?» … Убила бы! Если бы не понимала, что она — не в его вкусе. И что он просто тянет время, еще раз обдумывая план предстоящей беседы.
Наконец, дожевав последний бутерброд, и запив его невиданным в этих краях напитком — компотом, — любезно приготовленным ему Куличом, мой благоверный отодвинул от себя тарелку и задумчиво посмотрел на принца:
— Насколько я понял, завтрак тебе не в жилу. Что ж, можно перейти к делу. Итак, дружище Лодд, какими ты видишь перспективы взаимоотношений между нашими государствами?
— А что, они все еще возможны? — хмуро уткнувшись взглядом в стол, пробормотал принц.
— Ну, если бы мы хотели решить проблему самым простым способом, то, вместо того, чтобы таскать по всей Спате бессознательное, но живое тело твоего отца, просто вырезали бы всю вашу семейку к чертовой бабушке. Ну, и всяких там Мрайков с его прихлебателями за компанию. Потом спровоцировали бы небольшую гражданскую войну, гуманитарную катастрофу, продовольственный и финансовый кризис, и, идя навстречу настоятельной просьбе пришедшей к власти демократической партии, навечно ввели бы к вам свои войска. Конечно же, только для оказания помощи в деле подавления беспорядков и усмирения отдельных несознательных лиц…
Мда. Для того, чтобы понять суть сказанного Вовкой, мне пришлось здорово напрячь извилины. А парнишка просто офигел. И растерянно попросил объяснений.
Вовка снизошел. И не без лирических отступлений и безумных аналогий объяснил, что он имел ввиду.
У принца отвалилась челюсть: видимо, подковерные игры земных политиков настолько сильно отличались от того, чему его учили наставники, что возможность такой манипуляцией судьбами целых государств оказалась для него откровением.
— И почему вы решили этого не делать? — кое-как придя в себя, пробормотал он. — Вам что, не нужны лишние земли и доходы?
— А нафиг они нам? — усмехнулся Вовка. — Ты не понимаешь. Мы не считаем народ дойными коровами, и не собираемся выжимать из него все, что они умудряются накопить. Вместо того чтобы тупо увеличивать количество населения и площадь королевства, мы пытаемся сделать так, чтоб каждый гражданин Аниора смог жить достойно. Разницу сечешь? Думаю, теперь понятно? А теперь вернемся к нашим баранам. Как ты видишь свое будущее? Ну, скажем, в роли короля Спаттара? Предвосхищу еще один вопрос: лишать жизни твоего отца нам бы не хотелось. И только из-за того, что это не даст тебе и твоей сестре общаться с нами без камня за пазухой. Мы готовы помочь тебе с воцарением на троне, подавить возможное сопротивление со стороны тех, кто решит засомневаться в своевременности и легитимности твоего вступления в должность, и, если возникнет необходимость, некоторое время помогать советами и финансами. Но хочется быть уверенными в том, что со стороны твоего королевства нам больше никогда не надо будет ждать удара в спину. Не так уж и много требований, не правда ли? Судьбой своего бати ты тоже распорядишься сам. Правда, я плохо себе представляю, как заставить его отказаться от власти БЕЗ силовых методов, но готов предоставить тебе возможность поэкспериментировать. Может, ты что толковое придумаешь?
