Мы с Сонькой так и стояли неподвижно, боясь навлечь на себя гнев сухопутного адмирала.
— Ежели лахудра тебя приласкает своей ножкой — приплыли, суши весла. Вечное плавание в реке забвения кверху брюхом обеспечено, — объяснила ведунья. — Хорошо, что в нашем мире эти красавицы видят только движущиеся предметы.
Благодаря численному перевесу зелоги быстро расправились с противником и под звуки более веселой мелодии исчезли, возвращаясь домой.
— Неужели головастикам такой сильный яд нипочем? — спросил я старушку, решив, что время запрета на передвижение закончилось.
— Ты же видел — они захватили с собой почти все обрубки щупалец. Теперь лет на сто обеспечены лучшим средством от ревматизма. На болотах оно на вес золота.
— То-то их начальник так низко вам кланялся. На моей памяти они так лишь перед королем спину гнули.
— Перед королем гнут спину из страха, а меня просто уважают. Хотя, когда меня не уважают — я гневаюсь, а когда я гневаюсь — меня боятся, — глубокомысленно заключила ведунья.
Мы двинулись дальше, обходя стороной место сражения. Гарпина была не похожа сама на себя. Залихватская одежда совершенно не соответствовала сосредоточенному выражению лица старушки. Она шагала твердой походкой, бормоча под нос что-то непонятное. Неожиданно ее голос оборвался, и она, резко подняв руки вверх, сделала громкий выдох, словно собиралась залпом выпить стакан спирта. От дыхания старушки все вокруг пошло волнами, а затем осыпалось, словно разбитое стекло, открывая взору шестерых огненных парней трехметрового роста, стоящих по обе стороны дороги. Мгновенно наступившая жара сразу напомнила путешествие по пустыне Огня.
— Понаехали гастролеры распроклятые, проходу не дают, — возмутилась старушка. — Еще в прятки со мной надумали играть!
Порывшись в карманах широких штанин, она аккуратно вытащила красную книжицу, осторожно раскрыла ее и дунула на страницы, подняв целое облако пыли. Облако осело в виде десятка крупных парней, дрожащих от холода в этой невыносимой жаре. Гдэвы, определив источники тепла в незнакомой местности, бросились к ним, как к родным, но пламенеющие гиганты не были готовы к столь радушному приему. Твердокаменные обитатели огненной пустыни не отличались особой нежностью, обхватывая огненные фигуры, и в результате от знойных пришельцев остались лишь тлеющие угольки. Чтобы победители совсем не окоченели, ведунья поспешила закрыть книжку, и гдэвы растаяли в воздухе.
— Никогда бы не подумал, что дождусь помощи от этих ребят, — произнес я, разглядывая место жаркого поединка.
— В природе нет ненужных созданий, всякая тварь для чего-нибудь да сгодится. И не так уж важно, чистая она или нечистая сила, — резонно заметила старушка. — Главное — знать, которую силу против какой поставить.
— Все, конечно, правильно, за исключением одной мелочи. Нужно еще иметь доступ к этой силе. Откуда у вас такие обширные связи? — поинтересовался я.
— Я ж не всегда сиднем сидела на одном месте. Лет триста тому назад меня в Долине каждая собака знала. Ох и веселые были деньки!
— Извините за бестактность, но ночные любители дискотек утверждают, что вам лишь сто двадцать лет.
Меня, кстати, тогда это утверждение сильно удивило. Сонька, если не врет конечно, говорила, что ей скоро стукнет двести, а выглядела на двадцать, и если наша бабушка моложе… То ли лерхи считать не умеют, то ли во сне стареют медленнее. Мои размышления перебила Гарпина:
— Правильно утверждают. Сто двадцать и есть, только после тысячи. Из них мало кто до трех сотен сосчитать может, а перегружать мозг лерхов ни к чему, там не так уж много извилин.
Я пытался переварить услышанное. Взгляд старушки вдруг стал жестким, и она, в присущей ей манере, сказала:
— Ты варежку-то закрой! Выглядишь сейчас как жених, который на свадьбе узнал, что стал не только мужем, но и отцом десятерых детей. Могу ведь подумать, что не веришь, и разгневаюсь.
Я ненароком глянул в сторону Соньки, но принцесса молча показала шнырика, словно говоря: «Кроме этого, никаких детей».
Развить тему нам не дали. На дороге показались смуглые человечки с козлиными рожками и длинным хвостом. Весь отряд, численностью около ста рож, был вооружен длинными трезубцами.
— Неужели черти? — вырвалось у меня.
— Они. А ты откуда знаешь? Ладно, после расскажешь, что делал в Долине пятьсот лет назад. Сейчас ждите здесь. — И старушка вышла навстречу рогатой братии.
— С чем пожаловали, загорелые? Али клятву не помните, али рога на голове лишние? — заговорила Гарпина подчеркнуто вежливым тоном.
Из толпы к ней вышел самый чумазый боец.
— Иди себе дальше, бабка! Не хватало еще, чтобы всякая старая клюшка нас уму-разуму учила. У нас дело к тем двоим, — указал черт в нашу сторону, — а ты можешь быть свободна, мы с древними старушонками не воюем.
От такого неприкрытого хамства рука сама потянулась к мечу. Однако ведунья, не глядя на нас, жестом руки остановила меня, а другой поманила наглеца к себе. Он спокойно приблизился к Гарпине, считая, что волноваться незачем, если за ним находится целая толпа собратьев. Но самоуверенность сыграла с чертом злую шутку. Что прошептала ему старушка, расслышать не удалось, однако слова бабки оказали на парня сокрушительное действие. Сначала он вытянулся в струнку и отдал честь по всей форме (даже руку приложил поверх рогов, чтобы имитировать головной убор). Затем началась адская работа: без заступа и лопаты черт за минуту вырыл яму глубиной в собственный рост. Примерно столько же времени ему понадобилось, чтобы закопать себя по самую шею. Только голова и верхние конечности остались торчать из земли.
— Вот так-то лучше, милок. Посиди пару дней, подумай, если есть чем. Может, это научит тебя почтительному отношению к старшим, — подвела итог ведунья и обратилась к опешившей толпе: — Ну, кто здесь теперь старший?!
На загорелую публику было жалко смотреть. Даже цвет шерсти у них стал светлее. Прижавшись друг к дружке, они молчали. Я не смог удержаться, чтобы не подсказать правильный ответ, и указал на грозную фигуру в тельняшке. В итоге один из них все-таки сообразил.
— Вы, госпожа, — сказал он из-за спин своих соплеменников.
— Наконец-то! А то думала — здесь один разговорчивый. Хватит там прятаться, выйти из строя!
Черт не посмел ослушаться и сделал два шага вперед. От остальных он отличался рыжим пятном в половину морды и сломанным рогом.
— Как зовут?!
— Гриф, — четко произнес рыжий и вытянулся по стойке «смирно».
— Будешь моим помощником и командиром отряда. Пристраивайтесь сзади, будете сопровождать. Ближе чем на пятьдесят шагов без приказа не подходить. Кто ослушается, закопает себя рогами вниз.
