можно предположить, что озарение затухнет через непродолжительное время».
— Да что ты всё увиливаешь, как проворовавшийся чиновник? Сколько часов или дней?
«Между нами непонимание».
— Почему?
«Не могу напомнить тебе это».
Ясненько. Я сам должен узнать способ расчёта длительности работы временного озарения. Если он вообще существовал.
Я перешёл к изучению других даров Создателей.
Возле ладони появилось изображение узора озарения «Живая Молния», которое я ради пробы начал усваивать в Доме Опыта. Выглядело оно как чёткий рисунок тех узоров, что были на Скрижали.
Как бы почуяв моё внимание, кружок разделился на пять кружочков с разными узорами.
— Голос. Это что же получается? Я усвоил наследованное озарение «Живая Молния»?
«Да. Благоволение повысило его до светлой ступени».
— Но почему нарисовано пять узоров?
«Не могу напомнить тебе это».
До меня донёсся грохот открываемых дверей, и в зал вошёл Танэ Пахау. Правда, я узнал его лишь по тяжёлому чёрному халату: длиной белой бороды и шапки-цилиндра больше не было. Даже походка изменилась — стала менее старческой. Длинные белые волосы тоже сбрил: лысина с пучками седой щетины блестела под светом макетов Луны и планет.
— Вы… подстриглись? Нашли время для груминга. Хотя, стали немного моложе.
Танэ Пахау поклонился:
— Встреча с тобой, Самиран Саран, изменила моё предназначение. Отныне я не буду служить в храме Силы Луны, ибо нет такой силы и никогда не было.
— Так. И что вы будете делать?
— Я буду служить тебе.
— Та-а-а-к… Но почему?
— Ясно как лунной ночью, что я должен помочь тебе предотвратить падение летающей тверди.
Я ещё не отошёл от первого в моей жизни благоволения. Теперь ещё и этот дед собрался стать моим соратником? И что мне с ним делать? Куда его девать?
— Не бойся, юноша, я не буду обременять тебя моим присутствием, — догадался старец. — Но знай, что ты можешь распоряжаться моим временем, озарениями и всей моей оставшейся жизнью. Но только в деле спасения Дивии. В остальном — я тебе не помощник.
Я повеселел. Так-то лучше. Всё-таки дедуля прожил сто лет в Дивии, он — кладезь знаний. Хотя все его знания и считались устаревшими, вместе с Силой Луны.
— Тогда подскажите мне, почему полученное в дар озарение «Живая Молния» выглядит как пять разных узоров?
Старец удивился вопросу.
— Вас вообще ничему в Доме Опыта больше не учат? — сварливо спросил он.
— Да я там всего два дня учусь.
— В мои времена мы с младенчества знали, как устроены озарения и Внутренний Взор. Мы уже после первого дня учёбы шли на войну с низкими.
— Хорошие были времена, — согласился я. — Но всё же?
— Пять узоров равны пяти слоям общего узора озарения, — пояснил Танэ Пахау. — Ведь не всегда нужно использовать самую сильную ступень озарения, не так ли?
— Наверно…
— Так вот, чтобы уберечь Линии Тела или Духа от ненужного расходования, ты волен выбрать, какую ступень озарения ты применишь: незаметную, тусклую, мерцающую и так далее.
С помощью старца я наконец разобрался. Все озарения состояли из шести слоёв узоров — от тусклого до яркого. Первый слой соответствовал «незаметному» уровню. Если добавить к нему второй узор — озарение становилось «тусклым». После третьего — «мерцающим». И так до предела, до которого ты усвоил это озарение.
Правда, Танэ Пахау не знал, что делает «Живая Молния». А Внутренний Голос, как обычно, ответил:
«Не могу напомнить тебе это».
Я же знал только, что это — целительское озарение, раз унаследовано от мамы Самирана. Под руководством моего нового соратника, я научился накладывать его узоры друг на друга, усиливая озарение до предельного — светлого — уровня. Но применить так и не решился: очень уж странным казалось исцеление с помощью молнии.
Всё это порядком вымотало меня. Я даже увидел, как моя и без того тонкая Линии Тела побледнела и время от времени судорожно вздрагивала. Очень хотелось есть. Хотелось домой. Тем более, что он был рядом, через улицу.
Танэ Пахау снова проявил чуткость:
— У меня есть немного еды.
— Мясо? — в надежде спросил я.
— Мяса я давно не едал, — печально ответил старец.
— Как же я вас понимаю.
* * *
Ужинали мы варёными листьями и ветками какого-то растения под названием «ман-га». Вкус их был до того гадкий, что кухня мамы Самирана показалась мне пищей богов.
Танэ Пахау привычно жевал ветки, запивая водой из черпака. Я же, скривившись, давился растительной пищей, как хомяк.
Заметив кристаллы в моей руке, старец снял со своего пояса одну шкатулку и отдал мне:
— Она всё равно пустая.
— Как вы думаете, — спросил я, прицепляя держатель шкатулки к поясу, — бандиты уже ушли?
— Не ушли. Ждут. Я проверял.
— А почему они ещё не ворвались в храм?
— В Движение Луны никто не верит, но этот храм ещё существует. Нападение на святые стены всё ещё преступление.
Танэ Пахау рассказал, что хотя звёздной навигацией давно не пользуются, но по какой-то причине Совет Правителей сохраняет землю за храмом. При этом род Хатт постоянно выносит на голосование Совета предложение уничтожить храм, а освободившуюся землю продать с торгов.
— Но я не могу вечно сидеть в этих святых стенах.
— Я тоже не могу, — согласился старец. — Я сложил свои обязанности служителя храма. Вот мы сейчас доедим ман-гу и выйдем отсюда.
— И вы победите воров граней? — с надеждой спросил я.
— Нет. Их слишком много.
— Но ведь вы их уже победили один раз?
— Они неверно оценили мою старость и немощность. Второй раз они такой ошибки не допустят. Они наверняка уже использовали защиту против «Порыва Ветра».
— Но как мы сбежим из храма? Нет ли у вас кристаллов с крыльями?
— Нет.
— Акраб?
— Мальчик, последний человек посетил этот храм два поколения назад. И он ушёл отсюда недовольный, не заплатив ни грани. У меня нет золота, чтобы купить мяса. Откуда в заброшенном храме взяться акрабу?
— А оружие?
Старец покрутил головой, оглядывая чёрные стены:
— Где-то было копьё, даже два. Но я не умею им пользоваться.
— Вы же хвастались, что бились с низкими.
— И отважно бился! — ударил себя в грудь старик. — Но я бился не оружием, а озарениями.
— Но, быть может, в подвале Храма Движения Луны есть потайной ход?
— Какой ещё потайной ход и куда? Кому вообще взбредёт в голову строить потайной ход из храма?
— Ясненько.
Старик проглотил очередную ветку, обтёр мокрые руки о халат и сказал:
— Послушай меня, Самиран Саран. Ты не должен бояться. Твоё благоволение…
— Постойте! Как вы меня назвали?
— Самиран.
— Самиран Саран? Не сын Похара Те-Танга и Мадхури Саран?
— Ну да.
