Хонда открыл глаза, с минуту приходил в себя. Ему было очень неудобно, он лежал под приличной кучей трупов. Ситуация требовала словесного выражения; не обращая внимания на отсутствие живых собеседников, он горестно пожаловался:
– Хичкок отдыхает. Вас что, специально на меня складывали? Я себя чувствую, как ишак, попавший на брачные игры слонов!
Кляня судьбу, бедняга стал выкарабкиваться на свет божий. Он уже наполовину вылез, когда мимо с воем и лязгом пробежало что-то огромное, в дверях на правую стену Хонда успел увидеть только мелькнувший молот.
– Однако! – удивился парень и продолжил своё барахтанье.
С трудом поднявшись, он понял, что неплохо бы выяснить, что сейчас происходит в округе. Шатаясь, Хонда поднялся на верхнюю площадку. Здесь было не слишком многолюдно. Одинокий Крыс пытался развернуть баллисту с развороченной станиной, наводя её вдоль стены, он хрипел от натуги, но упрямо продолжал двигать орудие. Ничего не говоря, Хонда стал с другой стороны, упёрся покрепче, дело сразу пошло веселее.
– Всё! – заорал Крыс, – Отойди, а то тебя зацепит плечом!
Баллиста с резким звуком метнула круглый камень, одинокий наводчик закрутил ворот, тупо глядя перед собой; он жил от выстрела к выстрелу и уже забыл о существовании Хонды. Тот отошёл к бортику, посмотрел на правую стену: там кипела страшная бойня, в центре кровавого водоворота спиной к спине стояли Робин и Ахмед. То, что они вытворяли, казалось немыслимым: это был живой фрезерный диск, монотонно перемалывающий все вокруг. Хонда восхищённо покачал головой, перешёл на левую сторону башни, глянул туда. Стена горела ярким пламенем, занявшись от башни, которую он собственноручно поджёг в начале боя. Сама осадная машина пылала так, что алые языки вздымались выше надвратной башни, жар бил в лицо. Но сильных боёв здесь не было, атака врага было отбита везде, кроме правой стены. Там вместе с Робином сражалось большинство оставшихся защитников.
Хонда направился к внешней стороне площадки, намереваясь увидеть, что предпринимает противник. В этот момент огромный булыжник, пущенный вражеской осадной катапультой, разнёс вершину башни. Во все стороны брызнули обломки брёвен, Хонду подбросило вверх. Перемахнув через ограждение, он вниз головой полетел во двор крепости, успев подумать, что в этом месте всё выложено булыжниками и мягкой посадки не будет.
Защитники Ноттингема сбросили со стены последних стражей и нуров; атака была отбита. Шатаясь от усталости, все кинулись тушить пожары, пока на это было время. Два огромных тарана продолжали бить в стены. Отступившие враги собирались вокруг последней осадной башни, её колесо было уже поставлено на место. Горящую крепость ждала новая атака.
Очнувшись, Хонда потрогал голову, убедился, что она на месте, только шлем немного помялся. Затем он открыл глаза, оценил ситуацию и сухим голосом констатировал:
– Я знал, что дуракам везёт, но не настолько же!
Падая вдоль стены башни, он зацепился металлическими пластинами сапога за верёвку. Сознание парень потерял от удара по брёвнам. Верёвка висела здесь не просто так и не для ловли пролетающих мимо Хонд: с её помощью на верхнюю площадку поднимали в корзинах снаряды к баллисте. Шутник теперь висел вниз головой, плавно раскачиваясь в десяти метрах над землёй; положение было незавидным.
Вдруг наверху, среди изломанных брёвен, показалась окровавленная голова Крыса. Глядя на Хонду, он тупо сказал:
– Я думал, тебя убило. И Аниты нет. Ты что тут делаешь?
– Онанизмом занимаюсь, – брякнул Хонда. – Сам, что ли, не видишь?
– А-а, – глубокомысленно согласился артиллерист.
– Что – а?! Вытаскивай меня наверх, но только осторожнее, представляй, что тянешь Аниту, и в случае успеха спасательной операции она, возможно, даст тебе подержаться за сиську.
Оказавшись на стене, Хонда обессилено присел на вывороченное бревно и перевёл дух. Он видел, что здесь всё держится только на честном слове; надо было уходить, но сил не было, от продолжительного пребывания кверху ногами кружилась голова. С трудом управляя собственным взглядом, Хонда с удивлением смотрел на Крыса. Тот невозмутимо уложил снаряд в гнездо разбитой баллисты и уставился на оторванную рукоятку ворота.
– Клеопатра, что ты делаешь, тебе что, совсем скучно? – не удержался Хонда.
Бросив на шутника безразличный, пустой взгляд, Крыс спокойно ответил:
– Мне надо взвести баллисту, я её уже зарядил.
– Кто бы тебе зарядил, – вздохнул Хонда. – Ты что за бред несёшь? Баллиста разбита, башня повреждена, мы с тобой едва уцелели. Надо уходить вниз.
– Хорошо, – согласился Крыс. – Сейчас я взведу баллисту, и мы пойдём вниз. Но только сначала надо будет выстрелить. Остался последний снаряд, почти все провалились в дыру после удара. Я выстрелю, мы спустимся вниз и найдём их, сложим в корзину, понесём наверх. Потом я заряжу баллисту...
Хонда отвесил парню оплеуху. Крыс глянул на него с недоумением и обидой:
– За что?
– Очнись, нет больше твоей баллисты, а у тебя сотрясение мозга. Нам нельзя здесь оставаться, пол может провалиться в любую минуту. Пойдём, я отведу тебя в лазарет.
Робина он нашёл неподалёку от башни. Тот сидел на краю стены, свесив ноги вниз, и смотрел на действия противника. Хонда присел сбоку, расстегнул помятый шлем, стянул с головы, морщась, когда освобождались слипшиеся от крови волосы. Освободив голову, он разглядел своего вождя. Вид у Робина был ужасен: он весь был покрыт кровью, причём неясно даже – своей или чужой. Доспехи были страшно измяты, пробиты в нескольких местах, отдельные пластины отсутствовали, в дырах виднелась нижняя кольчуга, левый наплечник был сорван, изжёванное забрало болталось сбоку от шлема.
– Ты скверно выглядишь, – произнёс Робин. – У тебя ничего не болит?
– У меня не болят только гланды, – огрызнулся Хонда. – О чём ты тут размышляешь с таким мудрым видом?
– Векшу убили, – грустно произнёс вождь, – Игоря тоже. Анита очень тяжело ранена, может, уже умерла.
– Зря ты её не трахнул, – усмехнулся Хонда.
– Может, и зря, – спокойно кивнул Робин. – Она защищала лазарет. И Сату. Так и лежала у подножия лестницы.
– Я только что оттуда, – сказал Хонда. – Крыса отводил, у него череп треснул. Там Тевтон с гордым видом всем рассказывает, как спас твой лук. Он лежал на стене, вот-вот мог сгореть.
– Что с ним?
– Всё нормально, огонь до него не добрался.
– Я спрашиваю о Тевтоне.
– Стрелу в голову получил. Остался без глаза, сейчас там пытаются наконечник вытащить, он кость пробил. Мавр там же, замотан с ног до головы, что твоя мумия.
