Да-да-да-ахх! Да-ахх! Да-да-да-ахх! Да-ахх!
Вновь комната наполнилась едким дымом, ствол слегка повело. Однако на этот раз пули легли правее и ниже цели, взрыв щебень и подняв тучу осколков. Только один из пяти бежавших за фургоном элроков упал, пуля почти располовинила тело на две неравные части. За общим грохотом я не слышал, как стреляла Ксения, но лошадь в упряжке нырнула вперед, словно бы споткнувшись обо что-то невидимое. Фургон рыскнул влево и, зацепив бортом угол бетонного блока ограды, намертво перегородил вход в периметр. Уцелевшие элроки попытались перелезать через неожиданное препятствие, но их тут же сшибло несколькими точными выстрелами. По тому, как головы пришельцев дергались от попаданий, я понял, что девушка тоже ведет свой личный счет. На какое-то время мне показалось, что некая тень накрывает всю комнату, но в следующий миг все встало на свои места. Света от вспышек выстрелов уже было не так много, как в первые секунды боя, пришлось снова надвинуть «ночник» на глаза. Картина, открывшаяся во всполохах белого и зеленого, была плачевна. Двое Ждущих сломили сопротивление охраны и тех, кто присоединился к бою чуть позже. Присмотревшись, удалось даже отличить пауков друг от друга. Все же первая очередь не пропала даром, один из Ждущих лишился передней конечности и поэтому сейчас стоял, прислонившись к стене здания, похожего на бойлерную. Он прикрывал второго паука, который взобрался по обломкам обрушенной боковой стены соседнего, самого большого корпуса электростанции. Тот, что наверху, методично стрелял из энергетического оружия на любое движение или ответный выстрел. Еще пара минут, и все будет кончено, если и нужно вмешаться, то момент очень подходящий.
– Антон! Моя винтовка против них бесполезна! Нужно стрелять, эти твари не остановятся! Нужно…
В раздавшемся голосе девушки слышалось отчаянье. Она явно не понимала моих намерений, видимо предполагая какую-то особую хитрость. Но, само собой, ничего подобного в действительности не было. Опасаясь промахнуться, я выбрал сначала того из пауков, что стоял выше. Тварь стояла вполоборота, увлеченно расстреливая что-то этажом выше. Странно, однако нас до сих пор не обнаружили, словно бы ничего и не было. Предчувствия и замеченные мелочи будоражили подсознание, от тревоги волосы шевелились на затылке. Но сейчас не существовало больше ничего, кроме медленно поворачивающейся ко мне боком далекой уродливой фигуры паука.
Не выпуская из прорези прицела ненавистного врага, я почти прошипел в ответ:
– Молчи, не мешай.
Сейчас, как никогда за эти долгие восемь месяцев, я ощутил миг полного спокойствия. Посторонних мыслей не было, голова очистилась от страхов и сомнений, все обрело предельную четкость. Помня недавний промах, я взял чуть выше и левее, а потом почти с нежностью выжал тугой спуск.
Да-да-да-ахх!
Светящиеся зеленым трассы пуль ушли точно в середину фигуры, замершей в долгом мгновении перед распадом. Еще доли секунды, и вот тело паука распалось, исчезая в облаке ошметков плоти и фрагментов брони. Не останавливаясь, я перенес прицел ниже, разворачивая ствол почти под самый обрез бруствера.
Да-да-да-ахх! Да-да-да-ахх!
Пулемет осекся, на высокой ноте сухо щелкнул боек. Все, лента вышла до последнего выстрела. Отпустив приклад и нагревшуюся коробку, я еще раз взглянул поверх опущенного ствола туда, вниз. На том самом месте, где недавно стоял, опершись о стену, раненый паук, теперь темнела неровная дыра, валялись какие-то светящиеся белым ошметки.
Сжав тангенту рации, я спросил, сам не знаю кого и зачем:
– Попал?
Но вместо голоса репликанта в наушнике раздался оглушительный вой, ничего общего не имеющий с радиопомехами. Что-то огромное заслонило оконный проем, и в следующий миг я уже летел к дальней стене, отброшенный сильным ударом в грудь. Большой черный паук в матово блестящих черных латах, покрывавших его грудь и часть головы, ворвался в комнату откуда-то сверху. Превозмогая боль, я перекатился на левый бок и, вынув пистолет, выпустил в ненавистную морду с медленно двигающимися жвалами весь магазин. Бронебойные пули с визгом отскакивали, а Ждущий в Темноте только покачивался на лапах от слабых ударов.
Сознание царапнул чужой мыслеимпульс, преобразовавшийся в слова:
– Расплата… Ты не получишь смерти воина, человек! Они ошибались, ты всего лишь…
Шесть выстрелов прогремели в наполненной оседающей пылью комнате, словно удары колокола. Паук пошатнулся, из левого бока брызнули искры вперемешку с брызгами черной крови. Очевидно, в броне была брешь. В пяти шагах от нас стояла Ксения, посылая пулю за пулей в бок ослабившего бдительность паука. Ждущий, не оборачиваясь, метнул в девушку сеть. Сгусток серой блестящей субстанции пролетел в пустоту. Репликант бросился вниз и в перекате успел выстрелить еще несколько раз. Понимая, что это всего лишь отсрочка, я высвободил автомат и навскидку стал стрелять по суставам мохнатых лап пришельца. Большей частью все ушло в пустоту, броня паука сделана на совесть, но один или два выстрела угодили в какой-то нервный узел, и задняя правая лапа подогнулась. Паук дрогнул, оседая вниз, но мгновением позже снова прыгнул вбок и…
– А-аах!
Две передние конечности, оканчивавшиеся острыми металлическими кинжалами, пригвоздили Ксению к стене. Девушка выронила винтовку, голова ее свесилась вбок. Бывает так, что в какой-то момент напряжение оставляет, струна, натянутая до предела, рвется с оглушительным звоном. И в этот момент со звоном струны приходит понимание, что дальше этого мгновения нет больше ничего. Это последняя черта, последний миг бытия, дальше только черно-красная пустота. Комната, паук и мертвая иномирянка исчезли. Все окрасилось в багрово-красный и черный. Может быть, я уже умер, а может, это время вдруг окончательно замерло в некой исходной точке, но сейчас я видел только неясную большую тень впереди и ощущал в своих руках древко саперной лопатки. Интуитивно пришло понимание, что нужно идти вперед, стоять нельзя. Каждый шаг давался с трудом, черно-красная муть вокруг сопротивлялась, как плохо сваренный кисель, она сковывала каждое движение. Вот черная тень впереди обрела четкие очертания, утратив монолитность, она распалась на пульсирующие красные дорожки, прихотливо вившиеся по ее поверхности. Откуда-то из подсознания пришла одна-единственная мысль: уничтожить свет, уничтожить тень!
Каждый шаг отнимал быстро убывающие силы, но когда есть цель, все остальное уже не имеет никакого значения. Зажав лопатку в обеих руках, я оттолкнулся от земли и прыгнул вперед и вверх. Тень обрела движение, она разворачивалась в мою сторону, но медленнее, чем я падал вниз. В какой-то миг мы соприкоснулись, я упал вперед и тут же ударил в змеящуюся прямо подо мной трещину, сиявшую багрово-красным светом. Остро заточенное лезвие прошло сквозь свет с легким сопротивлением, тень сотрясли медленные, почти что ласковые волны. Но я вынул лопатку и ударил еще и еще раз. Не знаю, сколько это длилось, но вдруг мое сознание разорвал дикий, пронзающий все существо скрежет стекла о металл. Затем последовала ослепительная вспышка белого, самого яркого света, который я видел в жизни, и глухой удар. Воздух вдруг совершенно кончился, сознание померкло.
