Младший сержант Ладыженский и рядовой Громов напрягаются не за медали. Вовсе даже не рядовой, а попросту комбатант — вооруженный гражданский — Парфенюк действительно весьма крупен и тяжел. Совсем недавно это было неплохо: его сила и не растраченная в суете долгой жизни любовь к физическому труду веселили зенитчиков неожиданной помощью цивильного населения — обратная картина забытой традиции посылать солдат на сбор урожая. Сейчас, ко всему прочему, Ладыженский с Громовым вынуждены еще и отвлекаться, давать время от времени короткие очереди по вроде бы мелькающим там и тут вражеским каскам. Как назло, эти каски вовсе не сверкают в солнечных лучах, возможно, они пластиковые, а к тому же покрыты специальным составом. Турки экипированы на совесть — они пришли воевать, а не собирать свеклу. Окружающая Вселенная, любящая сводить дебеты с кредитами, взвинчивает мзду за удачу гусеничного ракетчика Корепанова. Старая, двенадцатимиллиардолетняя карга никак не может простить себе приключившуюся дрему, в процессе которой майор умудрился обвести ее вокруг пальца. Весьма вероятно, Ладыженский с Громовым пойдут на оплату по векселям. Однако, как известно, у млекопитающих в этом мире завсегда наличествует надежда, она живет в них, даже если внезапно заканчивается самая главная подпитка извне — воздух. Потому Ладыженский с Громовым и тянут с собой тяжеленного Парфенюка, втиснувшегося в эту странную украинскую войну, в отличие от них, по собственной доброй воле. У них есть надежда, что в настоящий момент все же не они лично составляют зубную боль турецкого спецназа, все-таки наверняка заморской пехоте поставлена задача в первую очередь подавить систему ПВО.
Хотя, кто знает, помнят ли свое первичное поручение турецкие автоматчики теперь? Есть подозрение — или, скорее, тоже надежда — что капитан внутренних войск Алексей Мартынович Нелесный, уже наверное по привычке, ухлопав первым зарядом передовой броневик, заодно лишил турчаков командования. Хотя конечно, в нормальной армии существует командная цепочка, и в случае обрыва верхнего звена планка перескакивает ниже. К тому же, по случаю той же подозрительной экипированности янычаров, заставляющей призадуматься о совсем уж заморских гостинцах, стало бы ошибкой предполагать у них отсутствие радиосвязи. Косвенно ее наличие можно вывести из попытки установить на шахматной доске дополнительного ферзя — боевой вертолет марки «Ирокез». Попытка, опять же по хорошей дивизионной традиции, пресечена прострелом по линии другим офицером — все тем же Алексеем Яковлевичем Корепановым, предусмотрительно не выключившим после активации станцию обнаружения.
Правда, Ладыженскому с Громовым о горящем где-то в десяти километрах за полями, лесами и поселками городского типа, геликоптере нисколечко неведомо. Но они слышали шум взлетающей ракетной «сладкой парочки», а потому могут предполагать все что угодно. Само собой понятно, более всего им хочется вообразить пуски зенитных ракет по наземным целям, типа колесный бронетранспортер марки «Пиранья», ведь из бахвальства пэ-вэ-о-шников точно известно, что в некоторых особых случаях комплекс «Бук» умеет поражать наземные машины. Умного по всем вопросам, батальонного командира Шмалько рядом не наличествует, потому и некому обрезать еще и эту надежду, открыв глаза на то, что помещенный поблизости «Бук» не относится к последней русской модификации, а к тому же не умеет лупить не то что наземные, а даже воздушные цели на столь малой дистанции. Ракета — большая, набитая порохом труба, пока ее взнуздают рули и она войдет в заданную колею, проходит некоторое время. А ведь пространство и время — производные друг друга.
Громову с Ладыженским покуда везет, они все еще движутся и по одной и по второй координате, и даже волокут по одной из них комбатанта Парфенюка. Правда, пули 5,56 дружат с пространством гораздо более и свистят в нем голосистей, но в плане долготы жизни им не догнать ракеты, и даже то же пространство предоставляет им для путешествия весьма узкие коридоры. Пока Громову с Ладыженским удается их миновать.
Обалдеть! Премия Пулитцера, или, там, Свободы Прессы просто-напросто гарантирована. Георгий Полеводов снимает натуральный бой. Речь не о ракетном обстреле. Тут месилово на ближних дистанциях. Вокруг летают пули мелких калибров, а моментами даже что-то крупное. Но пушки, вроде, не используются, нет. Всякие гаубичные монстры — это все для другой серии. Хотя местами что-нибудь бухает. Гранаты, о! Но трудно без опыта определиться, это ручные, или нечто гранатометное. Вообще-то, «снимает бой» — громко сказано. В камере фиксируется в основном звуковой ряд. Все эти «пу-пу-пу» и «фьить» потом можно будет воспроизвести. Остальное — маскирующая панораму растительность. Однако были же и удачи! Тот горящий броневик коптящий колесами. Или проскочившие по прогалине люди в камуфлированной одежде. Причем, один из бегущих был остановлен в движении, повалился ничком и больше не шевельнулся. Хотя, Полеводов вникает в такую катавасию первый раз в жизни, так что может, то трюк, дабы ввести противника в заблуждение. Хотя толку от подобного трюка, если пространство боя явно подвижно?
Одновременно Полеводов пытается проявлять благоразумие: все же не высовывается из кустиков во всю оглоблю своих метр восемьдесят. Выгода от подобной тактики налицо. Когда с верхотуры акаций сыплются срезанные чем-то донельзя быстрым, прилетевшим в эту сторону по случайности, веточки и листочки, то очень радостно, что голова расположена несколько ниже баллистических, или каких-то еще траекторий. По крайней мере, некоторое удлинение жизни явный плюс. Будучи истинным альтруистом, Георгий расходует прибавку не для личных, а для общественных целей просвещения человечества. Поводя ворованной видеотехникой в сторону наибольшей шумности, он отснимает подвижку сквозь лесок чего-то малопонятного, но зато поставленного на гусеницы. Несколько деревцев помельче наваренный на танковую базу сарай перерабатывает в щепу походя: благо на его пути не оказался кустик с журналистом-днепропетровцем. Вообще, город Днепропетровск очень тихое, дремотное место, куда ему до кипящих жизнью преддверий Донецка. Если здесь удастся выжить еще хотя бы день-два, материалов будет на толстый еженедельник с продолжениями.
Очень скоро выясняется, что надежды преждевременны. Прямо в его сторону бегут несколько людей экипированных целой коллекцией автоматического оружия. Георгий решает, что лучшей тактикой будет пока оставить камеру и поднять руки вверх заблаговременно. Однако делает он это, по-прежнему оставаясь присевшим за кустиком.
