– Лейтенант! – окликнул Линевич сопровождающего нас офицера. – Немедленно передайте по рации всем – пусть ищут указанные машины. Обязательно укажите причину. Быть того не может, чтобы они сквозь землю провалились! Хотя провалиться – для них было бы лучшим выходом.
– Слушаюсь! – Лейтеху словно ветром сдуло.
Солдаты бродили по пепелищу, присматривались, кому-то стало плохо… Чего же хорошего?
– Сейчас дороги перекроют, посмотрим, далеко ли уйдут?
Главное же – совсем близко от Москвы!
– Они наверняка тоже не круглые идиоты. Посты лишь на основных магистралях, а на остальных… Сколько едем, много ли милиции видели? – напомнил я. – Вот и эти сволочи уходят такими же дорогами, а то и вообще проселками. Машины у них повышенной проходимости. С утра могли далеко укатить…
– Подождите, – Линевич сам полез в бронетранспортер.
Он отсутствовал минут десять, зато по возвращении лицо его светилось мрачным удовлетворением.
– Сейчас «вертушки» на поиск пойдут. Посмотрим, кто быстрее? И так ли уж легко скрыться? Два звена как раз в воздухе. Главком обещал по готовности поднять еще.
Да, использование вертолетов преступники предусмотрели вряд ли. Как и возможность напрямую от места трагедии без особых затруднений связаться с авиационным командованием. Тут генеральский авторитет требуется. Собственно, были бы они действительно умны, то ограничились бы грабежом. В нынешнем бардаке подобное еще могло сойти с рук. Но уничтожение деревни…
Мне тоже было очень плохо. Сигарета кончилась. Я немедленно прикурил от нее новую, но табак не помогал.
Сколько погибших людей я уже видел на своем пути? И ведь почти не петлял, разве что в паре мест, а все попадался то подвергшийся нападению город, то дачный поселок, то какое-нибудь село. Разве что там не уничтожали жителей поголовно. Так, кого для острастки, кого – от безделья и желания продемонстрировать собственную немереную крутизну.
Катастрофа не в отсутствии техники, а в отсутствии морали. Техника – дело наживное, подумаешь, сдохнувшая электроника! Жили ведь люди без компьютеров и мобильных телефонов, даже, страшно сказать, без банковских кредитов, и порою неплохо жили. Даже сейчас, при восстанавливаемом телеграфе, телефонных линиях – разве горе? А вот количество различных отморозков, превышающее мыслимые и немыслимые пределы, – это уже трагедия. Сколько же надо для превращения человека в зверя?
Ни войны, ни подлинного бедствия, так, обычные трудности, которые показались бы смешными нашим дедам. Они бы их просто не заметили и спокойно продолжали бы жить прежней жизнью.
Землетрясения, наводнения, атомные войны, вторжения пришельцев… А обычной неурядицы не хотите? Вполне достаточно, чтобы разыгрался армагеддец приличного масштаба. Европа и Америка жили намного лучше нас, и там беспорядки начались практически сразу. А в Африке и в Азии все спокойно, как было тысячу лет назад, и как будет тысячу лет спустя. Что значит сиюминутный комфорт по сравнению с вечностью?
Впрочем, там тоже грызутся всегда. Мы же высокомерно не обращаем внимания, раз это прямо не касается нас.
Виновато правительство и бывшее, не сумевшее наладить после Катастрофы быт, и нынешнее, не сразу взявшееся за наведение порядка. И я тоже виноват. От начала до конца. Перед простыми людьми, пострадавшими с самого момента Ч, как назвали тот миг привыкшие к ярлыкам репортеры.
Хватит. Толку в моем пребывании во властях предержащих никакого, желающие и умеющие пострелять найдутся без меня. Надеюсь, у людей хватит мужества и мудрости с честью выйти из сложившейся ситуации. Мне же лучше отойти от дел.
Как там говорилось? С юности много пито-граблено, надо под старость грехи замаливать. Знаю я еще по прежним поездкам одну обитель, почему бы не завершить путь в ней? Лишь помогу разобраться с подонками да закончу кое-что по мелочам.
Только курить придется бросить…
– Что с тобой? – Голос Константина прозвучал словно издалека, хотя приятель стоял вплотную.
– Ничего. Наверное, давление прыгнуло.
В голове в самом деле гудело. Возраст прибавляет опыта и мудрости, но отнимает здоровье. За все приходится платить, и, выигрывая в одном, в другом неизбежно теряешь. И в масштабе отдельного человека, и в масштабе всего человечества.
– На тебе лица нет. Обалдеть!
– Куда оно подевалось? С утра имелось. Сам в зеркале видел.
– Дошутишься! Доберемся до базы, и отправишься прямиком в госпиталь на обследование. Не хватало еще загнуться!
– Когда ни помирать, все день терять, – ответил я старым присловьем.
Рация молчала. Умом все понимали, еще прошло чересчур мало времени, чтобы появились результаты, однако…
– И бросай курить. Побаловался, хватит. В твои годы пора избавляться от вредных привычек и больше думать о здоровье.
– А в твои? Здоровье… Думай о нем, не думай, его все равно не прибавится. Убавиться может. Займешься поиском хвори – и амба. Или врачи займутся. Медицина – сродни астрологии. Тоже всего лишь лженаука.
Я говорил, а сам будто уезжал из реального мира. Даже предметы вокруг казались нечеткими, словно смотреть на них приходилось сквозь слой воды. Вот сейчас в боевом отношении толку от меня было ни на грош. Любой противник имел бы все шансы отправить раба Божия на тот свет, ничуть не рискуя при этом. Я и прицелиться все равно бы не сумел.
– Ты хоть в бэтээр заберись. Посидишь, вдруг отпустит?
– Душно там. Лучше я на воздухе постою.
Конечно, лучше было бы на воздухе поваляться. По возможности, в подобные минуты я всегда старался отлежаться. Лучше всего – попытаться поспать. Хоть полчаса, хоть четверть часа. Только в присутствии бойцов слабость проявлять нельзя. Я – начальство, на меня люди смотрят. Надо быть достойным собственных погон.
Всучили мне их. Настоящие, полковничьи. Вместе с новеньким удостоверением. Даже фотографию не поленились сделать. Чтобы в комплексе правительственных зданий не оказалось простейшей аппаратуры! Давно приволокли, как бы не сразу после Катастрофы.
Сколько я простоял, прижавшись к броне, сказать трудно. Расплывчатый силуэт в синей форме возник неподалеку от Линевича и голосом недавнего старлея осведомился:
– Товарищ генерал! Поручение выполнено. Трупы преданы земле. Разрешите дальше следовать по назначению?
– Разумеется. Только вы бы салют дали им, что ли.
– Слушаюсь!
Невольно подумалось – бедные солдатики! На трезвую голову да с непривычки перетаскивать изувеченные и обгоревшие тела! Будут бедолагам не одну ночь сниться кошмары.
– Еще, старшой! – остановил я милиционера. – Вы бы по возможности людям обеспечили по двести грамм. В целях снятия неизбежного стресса. Если получится, конечно.
