Я начал врать вдохновенно. Нечего им делать в «Шешнашке», просто им это неизвестно. Пусть они думают, что Дегтярев в Кош-Агаше. Кош-Агаш теперь вроде Марса, или еще дальше. О нем можно будет рассказывать любые басни. Что там живет не только профессор Дегтярев, но и Дед Мороз. Все равно не проверишь.
– Сережа, а как же вы сами рассчитываете проехать?
– Без фанатизма, Алина Александровна. Вы забыли, что я человек подготовленный? Я и ползком умею, и по всякому. И не я один. А вы – нет. Вы понятия не имеете, что нужно делать в такой ситуации. И будете для нас, чего уж греха таить, вроде кирпича на шее при плавании. Даже мешка с кирпичами.
– Но при этом вы твердо намерены добраться до Горького?
– Да. Я хочу передать материалы и образцы. Это все, что я могу сделать для этого мира. Может быть, это его спасет.
– А что делать нам? – неожиданно спросила Аня.
– Ждать в ГУЦе. – немного удивился вопросу я. – Там самое безопасное место. У вас останется оружие, один УАЗ с прицепом к нему, экипировка, масса имущества. Сиротками себя чувствовать не будете. А в будущем, если мы не вернемся, перебирайтесь в город, в промзону. Там будет лучше всего, как я подозреваю. Будущая столица России там будет, поверьте мне на слово. И ближе к «Шешнашке» больших городов не будет.
– Бандиты им не грозят? – спросила уже Ксения, хлюпая носом.
– Нет, разумеется. Силы не сопоставимы. Я же серьезно, Нижний лет через пять станет самым богатым городом.
– Почему?
– Я вам рассказывал. Он связан водой со всей страной, там потрясающее производство и он очень выгодно расположен. Именно там удобно менять хлеб на машины, машины на хлеб и так далее. Вспомни нижегородскую ярмарку. Самый удобный товарный транзит.
Я дошел обратно к грузовику, где был остановлен Татьяной.
– Как? – спросила она, кивнув в сторону Дегтяревых.
– Они останутся в Гороховце. Даже, если придется оставить их насильно.
– Ну и правильно. – кивнула она.
Как мне казалось, она меня немного ревнует к Ане. Которая действительно оказывала мне знаки внимания. Оказываю ли я встречные знаки, в данной ситуации Татьяну интересовало мало. Она снова спросила:
– Когда можем уезжать?
– Думаю, что можем уже завтра, но надо с Васькой вопрос дорешать, Трофимыч то в отъезде.
– Ага, уехал. – кивнула она. – Погрузился в «Ниву» с двумя бойцами, и укатил с утра пораньше. А нам велено баню топить и жить в свое удовольствие.
– Я бы поспал в свое удовольствие. – вздохнул я. – Две ночи воюю, днем вчера пару часов прихватил перед выходом, и все. С ног валюсь.
– Да, не фигово бы задавить минут триста. – согласился подошедший Леха, такой же сонный, как и я.
Татьяна крепко обняла меня за талию, прижалась, прошептала в ухо:
– Пошли, золотой, уложу тебя баиньки, а то на тебе лица нет. Вон оно какое зеленое и в полоску.
– Краску смою – появится. – ответил я, но пошел следом за ней. Спать действительно хотелось отчаянно.
Сергей Крамцов, «партизан и диверсант».
18 апреля, среда, день.
Проснулся я около трех часов дня, выспавшийся и довольный жизнью. Татьяна была рядом, сидела с книжкой у окна.
– Проснулся?
Она отложила книжку, и я увидел, что она читает Мак-Каммона, «Они жаждут».
– Ужасов за окном не хватает? – съехидничал я.
– За окном проза жизни. А тут ужасы теперь такими уютными кажутся, вроде сказки на ночь. – похлопала она по обложке книги. – А вообще я намерена тебя информировать, что баня натоплена, и мы можем идти париться. И на этот раз нет необходимости делиться на мужские и женские смены. Те, кто мог, уже сходили раньше. Там девочки сейчас допарились, уберутся в парилке и предбаннике, и мы можем идти. Беспокоить нас никто не будет.
– Класс. – с чувством заявил я.
Баня, разделенная на мужскую и женскую смены, стала для нас настоящим испытанием. А заодно и нарушением наших привычек с традициями вкупе. Наша то компания всегда ходила в нее совместно, двумя парами, по очереди заходя в парилку и совместно гоняя чаи в предбаннике. А когда народу прибавилось, то вся наша стройная система сбилась, пришлось делиться на смены. Сейчас же мы снова могли пойти вчетвером.
Дом Трофимыча стоял вроде и в середине вытянутого села, но задняя часть двора прилегала к пруду, за которым уже ничего не было. В смысле, от деревни ничего. Был сам пруд, луг и лес за ним. Баня была большая, с просторным предбанником, от которого в пруд бежали мостки. С мостков надлежало прыгать в воду после парилки – пруд питался от многочисленных ключей, и вода в нем была ледяной в любую жару. Когда мы подошли к бане, из предбанника вышли Маша с сестрами, все с розовыми после парилки лицами.
– Как там? – спросила Татьяна.
– Здорово! Лучшая баня в моей жизни! – решительно заявила Аня.
Последствия тяжелого разговора, судя по всему, были забыты. Ксения тоже улыбалась. Алины Александровны с ними не было, но о ней не сказали ни слова. Ладно, подождем. К тому же мне в глаза бросился некий непорядок, о чем я не преминул высказаться вслух.
– Дамы, а почему вы без основного оружия?
– Пистолеты у всех. – сказала Маша.
– Маш, если что-то случится, то тебе сначала придется бежать через всю деревню за оружием, и лишь потом заниматься делом. Значит так: вне защищенной территории, которую я сам объявлю таковой, без основного оружия не ходить. За нарушение… сами знаете, что.
– Что? – полюбопытствовала Аня.
– Порка розгами. Шпицрутены. Сквозь строй в светлое будущее. Расстрел под барабанный бой. Всем понятно? А мы, с вашего позволения, в баню.
Нам пожелали «легкого пара», и на этом разошлись. Мы зашли в предбанник, и не успел я расстегнуть разгрузку, как в дверь постучали. Затем заглянула хозяйка, жена Трофимыча, Евдокия Васильевна, крупная румяная дама за сорок. В руке у нее была стопка белых, чисто выстиранных и до хруста наглаженных простыней.
– Ребята, покажу вам, где и что. У нас чай с травками, с ромашкой есть, с чабрецом, со зверобоем, с малиной…
Она начала перебирать фарфоровые банки, в которых сухо шуршали чаи, показывая, где какой. Затем продемонстрировала сухие веники, тоже объяснив классификацию. Веники у них были и березовые, и особенно мной любимые дубовые. На каменке закипало ведро воды, и я опустил в него два дубовых веника. Сейчас они там отмокнут, и этой же водой поддавать пару будем. Не знаю, как насчет любителей использовать для такой цели квас и пиво, а по мне так лучше дубового настоя и нет ничего.
Затем она тоже нам пожелала легкого пару, открыла дверь, пошла на улицу и вдруг вскрикнула. Через секунду я уже стоял рядом с ней, с карабином в руках. Рядом была Татьяна.
