Януш приложил ладонь к опознавательному сегменту, чертыхаясь, ввел многозначный код. Компьютер шефа не желал подчиняться привычным безмолвным командам. По статистике, восемьдесят процентов пользователей всего мира общались со своими персоналками, «домовыми» и прочими домашними устройствами посредством внедренного под кожу микрочипа. Но Гирин принадлежал к оставшимся двадцати процентам. Он упорно мучался с устаревшим голосовым интерфейсом и совсем уж архаичными клавиатурами. Обладая острым, изворотливым умом и безразмерной памятью, председатель так толком и не научился управлять бытовой техникой, лишенной привычных для него кнопок и регуляторов. В недрах корпорации бродили байки о том, как «толстяк» выехал рыбачить на Ладогу, небрежно привязал катер, а потом не мог три часа подозвать его к берегу. Или как он зимой пригласил в гости корейцев, неправильно скомандовал «домовому», и потрясенные азиаты были вынуждены сидеть у него дома в куртках. Когда делегация, предводительствуемая Гириным, выгрузилась из автобуса, термометры в комнатах показывали минус четыре, цветы погибли, а окна были распахнуты настежь…
Януш поиграл кнопками на подлокотнике кресла, настраиваясь на долгую неподвижность; массивное седалище шефа требовало гораздо большего простора. Записка тем временем превратилась в пустой листок, но капитан для верности столкнул ее в щель «мясорубки». Над головой с шелестом развернулся колпак кинотеатра, и вкрадчивый женский голос произнес:
«Добро пожаловать, Георгий Карлович. Доклад секретаря экспертного совета. Чем займемся сегодня вечером?..»
Полонский не мог сдержать улыбку, настолько девушка была убедительна и правдоподобна. Интересно, что сказала бы настоящая секретарша Гирина, если бы увидела, в каком соблазнительном декольте выступает ее виртуальный двойник? Хлопая длинными ресницами, девушка вышла на подиум, точно диктор перед картой погоды, и указательным пальчиком провела по списку директорий.
— Сценарий «Халва», — сказал дознаватель.
Белокурая бестия качнула бедрами и чуть ослабила шнуровку на корсете. На миг Полонскому показалось, что цифровая девушка сейчас скинет одежду и останется в одних чулках. Этот пузатый Гирин, оказывается, большой озорник!
Но никакого стриптиза не последовало. Погас свет, замурлыкал корпоративный гимн, и перед носом дознавателя затрепетала оранжевая надпись:
«Проектная группа персонального шоу „Шербет“. Интеллектуальная собственность компании. Все права защищены. Тиражированию не подлежит. Только для руководителей категории „А“. Очередной доступ к ресурсу санкционирован по личному запросу председателя экспертного совета. 8 июня 2049 года, 19.43. Время московское».
…Я выхожу из душевой и вижу в зеркале ее чуть вздернутый носик и ватку, которой она стирает тушь с ресниц. Она сидит на пуфе верхом. Боковые молнии на брючках расстегнуты, и видно, что нет нижнего белья. На ее напряженном личике печать недовольства. Она дает понять, что заметила мое опоздание и что могла бы провести вечер гораздо продуктивнее. Она никогда не замечает собственных «провалов» во времени, своих внезапных смен настроения и своей хронической непунктуальности. Ксана — это пуп земли. Я ее обожаю.
Нет, такая формулировка будет неполной. Я ею болею. Как-то ночью я проснулся в ужасе. Мне приснилось, что Ксана меня будит, надавив сетчато-чулочной пяткой мне на кадык. Будит и спрашивает, какого черта я не поздравил ее с нашим юбилеем.
Кошмарное ощущение. Я понятия не имею, какой день в календаре знаменует наше знакомство, и сколько времени мы провели вместе. Если это можно назвать «вместе». Я не помню, когда она заявила, что согласна только на гостевой брак. Она отчеканила, что при одной мысли о постоянном сожительстве с мужчиной у нее начинаются колики. С девушкой, процедила она, еще можно просуществовать некоторое время под одной крышей. Но с парнем…
Она сказала, что по горло сыта предыдущими романами и что я должен любить ее такой, какая есть. Что только извращенки получают кайф от традишена, когда нужно ежедневно просыпаться в постели с храпящим небритым созданием, сносить его присутствие в ванной, отчитываться за каждый шаг и терпеть упреки в неверности. Так давно никто не живет, за исключением тронутых мамаш, которые вбили себе в тупые головы, что ребенку ежедневно необходим отец. Еще так живут старухи, слезоточивое поколение, выросшее на заплесневелых идеалах мужской доминанты.
Она намекнула, что не видит радости в том, чтобы мелькать друг у друга перед глазами больше двух вечеров в неделю. Ну ладно, так и быть — трех… Иногда можно и по вторникам.
Когда я не нахожу ее у себя в постели по вторникам, я болею еще сильнее.
Самое интересное, что Ксана тоже по-своему привязана ко мне. Я не в силах припомнить, сколько времени мы вместе, но наверняка больше года. Потому что после ранения она ежедневно навещала меня в больнице. А когда я прищучил тех подонков и добился от них показаний против собственного банка, она приезжала каждый день и торчала с журналистами у здания суда. Когда меня выставили из Управы, она не насмехалась и даже днем вела себя, как паинька.
Ночью она всегда паинька…
Сейчас она нарочито усердно ковыряет несуществующий прыщик на лбу и ждет моих извинений, чтобы затеять ссору. Ей остро необходима ссора и даже потасовка, потому что потасовка будет означать для нее хороший секс.
— Ну, и что ты на меня уставился? Никак не сочинишь, что бы такого соврать?
Впрочем, драться совсем не обязательно.
Для нее главное — довести ситуацию до такого накала, после которого обоим впору пить успокоительное.
Из концертных залов и ресторанов мы всегда идем именно ко мне. Я навещал Ксану всего пару раз, и то ждал во дворе. Она не приветствует гостей, Даже меня. А может, как раз именно меня не приветствует в первую очередь. Хотя это странно, до знакомства с ней мне всегда казалось, что женщинам уютнее в собственной крепости…
— Только не надо мне… мозги, будто на телевидении у тебя тоже сверхурочные работы! Я сижу тут, как последняя дура, уже второй час!
…Слава богу, у нее же есть принт от моей квартиры! И кроме того, Ксана прекрасно видит мои передвижения по городу, я от нее не закрываю маячок. У нее нет поводов сомневаться, что я проторчал до вечера на службе. Напротив, это я трижды пытался ее вызвонить, но эта вредина упорно не отвечала…
— Я могу уже, наконец, воспользоваться ванной? И что за манера устраивать парную в доме?! Ты назло это делаешь? Ведь знаешь, что я не переношу жара!
Она вышагивает из брюк. Ногти на пальчиках ее ног переливаются сиреневыми огоньками в тон узору на брюках.
