— Сто семьдесят восемь, — сказал Мэнни.
Я перевела взгляд на Сто двадцать один, и тот кивнул мне. Он уже знал, что я выберу его. Другие ребуты сказали ему.
Я взглянула на Двадцать два. Как долго он продержался бы с Лисси? Они бы отправились на задание через пару недель, а с послужным списком Лисси, он был бы мертв в течение двух месяцев.
Взгляд его темных глаз удерживал мой. Не многие люди смотрели мне в глаза. Люди вообще не хотели смотреть на меня, а ребуты либо боялись, либо чувствовали, что я была кем-то вроде начальника.
И эта улыбка. Эта улыбка здесь была странной. Новички не приходили с улыбкой, они были напуганными и несчастными.
Он был определенно странным.
— Сто семьдесят восемь? — повторил Мэнни, выжидающе глядя на меня.
— Двадцать два. — Вылетело из моего рта, прежде чем я смогла бы передумать.
Ухмылка расползлась по его лицу.
Тренеры изумленно уставились на строй. Настроение Лисси уже улучшилось.
— Двадцать два? — повторил Мэнни. — Каллум?
— Да, — подтвердила я.
Я украдкой бросила взгляд через зал, чтобы увидеть офицера Майера, потирающего подбородок, его губы искривились в нечто, граничащее с разочарованием. Я подумала, что он может возразить, заставить меня выбрать высший номер, но он молчал.
— Хорошо, — сказал Мэнни. — Сто пятьдесят?
Хьюго открыл рот, потом закрыл его, и повернулся ко мне с хмурым взглядом.
— Ты уверена?
Двадцать два засмеялся, и Мэнни сделал ему знак замолчать.
« Нет ».
— Да, — сказала я.
— Я… Сто двадцать один, тогда, — сказала Хьюго, смотря на меня так, словно я могла возразить.
Я не возражала. Я стояла там, пока другие тренеры выбирали себе новичков и закончили с этим, чтобы приступить к обсуждению процесса. Я ждала, оцепенев от своего решения, пока Двадцать два вразвалочку не подошел ко мне с руками, засунутыми в карманы своих черных штанов.
— И все-таки я тебе нравлюсь, — сказал он.
Я нахмурилась. В этом я не была уверенна. Мне было любопытно. Я была заинтригована. Но нравится? Это уже перебор.
— А может и нет, — сказал он со смехом.
— Я думала над тем, что ты сказал. Что у меньших номеров нет меня.
— Ах. Так это не из-за меня.
Он улыбнулся мне, и у меня сложилось впечатление, что он не поверил ни единому моему слову.
Я неловко переминалась с ноги на ногу. Мне хотелось двигаться, а я никогда так не возилась.
— Ты хороший бегун? — спросила я быстро.
— Сомневаюсь.
Я вздохнула.
— Мы будем встречаться на крытом стадионе каждое утро в семь часов.
— Хорошо.
— Старайся не кричать, когда я буду переламывать твои кости. Это меня раздражает. Ты можешь плакать, если хочешь. Это нормально.
Он разразился смехом. Я не думала, что это было смешное заявление.
— Понял, — сказала он, безуспешно пытаясь скрыть свою ухмылку. — Крики — нет. Плачь — да.
— Ты когда-нибудь держал какое-либо оружие?
— Нет.
— Навыки?
— Я хорош в технологических штуках.
— Технологические штуки? — повторила я, растерянно нахмурившись. – Где ты видел компьютеры в трущобах?
— Я не из трущоб. — Он понизил голос, когда сказал это.
Я моргнула.
— Ты из рико?
Он слегка рассмеялся.
— Никто не называет его так. Просто Остин.
Никто из риконе называл его так. Снаружи, в трущобах, мы использовали испанское слово для «богатых», обозначая состоятельную часть города.
Я быстро оглядела спортзал. Там было несколько ребутов из рико, но они, безусловно, были в меньшинстве. Я никогда не тренировала кого-то из них. Последний мой ученик, Мэри Сто тридцать пять, жила на улицах Ричардса и стала выносливее из-за этого. Жизнь в трущобах делала ребутов лучше, сильнее. Двадцать два влип вдвойне. Я не была уверена, что выбрала бы его, если бы знала про это.
— Как ты умер? — спросила я.
— КДХ.
— Я думала, что они, по большей части, уничтожили вирус КДХ в состоятельных районах города, — сказала я.
— Они близки к этому. Я просто один из немногих счастливчиков.
Я поморщилась. Смерть от КДХ была ужасной. Они назвали вирус в честь города, который был эпицентром вспышки, Килл-Дэвил Хиллс, штат Северная Каролина. Это была разновидность респираторного вируса, часто встречающегося у детей и убивающий большинство людей в течение нескольких дней.
— Мои родители отвезли меня в больницу в трущобах, потому что не могли позволить себе какие-либо лекарства, — продолжил он.
— Это было глупо.
Все знали, что КДХ свирепствовал в трущобах. Никто не вылечивался от него там.
— Да, ну, они были в отчаянии. И они не понимали…
— Что, как только ты попадешь в больницу в трущобах, ты умрешь или будешь распределен.
— Да. Как ты умерла? — спросил он.
— Меня застрелили, — сказала я. — Какие-нибудь другие навыки?
— Нет, кажется. Подожди, сколько лет тебе было, когда ты умерла?
— Двенадцать. Мы говорим не обо мне.
— Кто будет стрелять в двенадцатилетнюю девочку? — спросил он с такой наивностью, которая могла исходить только от прожившего всю свою жизнь внутри стен, где никогда ничего не случалось.
— Мы говорим не обо мне, — повторила я.
В любом случае, какой смысл? Как я смогу объяснить жизнь с наркозависимыми родителями, грязной лачугой, драками и криками, которые начинались, когда они слишком долго не получали дозу? Богатому ребенку это никогда не понять.
— Новички! — крикнул Мэнни, жестом подзывая их к себе у двери спортзала.
— Мы начнем позже? — спросил Двадцать два.
— Да, у тебя еще есть тесты, которые нужно сделать, — сказала я, показывая на медперсонал. — Мы начнем завтра.
Он вздохнул, проведя рукой по лицу.
— Серьезно? Ещетесты?
— Да.
Он перевел взгляд с меня на других новичков, которые уже присоединились к Мэнни.
— Хорошо. Тогда увидимся завтра.
— Двадцать два! — закричал Мэнни. — Шевелись!
Я жестом приказала ему идти, и он пробежал через весь зал и исчез за дверью. Все тренеры пялились на меня, проходя мимо. Хьюго и Лисси остановились передо мной, надевая соответствующие озадаченные выражения.
— Что с тобой случилось? — спросила Лисси, уперев руки в бока и нахмурив брови.
— Он особенный или что? — спросил Хьюго.
Лисси закатила глаза.
— Да. Он очень особенный, Хьюго.
Я пожала плечами.
— Может, мне удастся сделать его лучше.
— Не рассчитывай на это, — пробормотала Лисси.
Она зашагала прочь. Хьюго одарил меня еще одним недоуменным взглядом, а затем последовал за ней.
