«Мозг заполняет пустота, // Твоя тревога неспроста, // Закрой глаза — считай до ста, // Закрой глаза — считай до ста…» — все так же беззвучно пропел Ежи Чанг еще несколько строчек из свежего хита любимой группы. Он подумал о том, насколько же сильно вымотался в этом рейсе. И неудивительно: не в каждом рейсе психаря у тебя в команде убивают… и сколько они нового искали… да и больше обычного было всяких мелких неприятностей. А еще этот парень, от мыслей о котором он не может избавиться. Интересно, это интуиция или паранойя?
Капитан Чанг вновь усмехнулся и вдруг понял, что звук посоха стих. А потом он услышал шаги поднимающегося по трапу Яра.
— Все хорошо? — спросил капитан Ежи, торопливо вскочив, и ему самому не понравилась поспешность и даже попрошайничество, сквозившие в его вопросе.
Яр был задумчив.
— Почти, — сказал он. — Почти. После захода солнца. Мы можем стартовать только после захода солнца.
— И это все? — Ежи Чанг готов был расплыться в улыбке.
— Не совсем. Духи этой земли говорят, что если до захода солнца никто не придет и не попросит у меня помощи, то мы можем лететь.
— А если придет?
Капитан Ежи задал вопрос равнодушным тоном, потому что буря беспокойства в его душе сменилась ровной сильной волной, с которой он привычно справился. Он уже примерно понял, о чем пойдет речь, и сложная ситуация нервировала его гораздо меньше, чем неопределенность.
— А если придет — то я должен буду помочь, кто бы ни пришел и сколько бы времени это ни заняло.
Капитан Ежи коротко кивнул.
— Понимаю.
— Если мы нарушим волю духов…
— Да понимаю я все, не дурак. Значит, будем ждать.
Он взглянул на переставленный на местное время хронометр, а потом выглянул наружу. Красноватое солнце, так похожее на земное, миновало зенит, но до заката было еще далеко. Капитан Ежи вновь посмотрел на часы.
— Семь с половиной часов. Чуть меньше. Я буду надеяться, что за это время никто не придет, — сказал он Яру с почти искренней улыбкой. — Заменить тебя, к сожалению, некем. Сейчас в порту еще два транспортника и один круизер. Лишних психарей на них нет. А на этой планете с психарями вообще туго. Вашего брата тут, как мы недавно убедились, не жалуют.
Послышался шум шагов, и в шлюз вошли Аккер и Камински.
— Ну как, мы летим? — жизнерадостно поинтересовалась Нинель.
— Мы ждем, — сказал капитан Ежи Чанг. И тут же уточнил: — Мы с Яром ждем, а вы с Аккером залезаете в местную сетку и проверяете, не изменилось ли что в местных законах о ношении оружия, а потом собираете все, что мы вчетвером можем беспрепятственно таскать по этой чертовой планете, и проверяете исправность и боекомплект. И еще звоните в бюро проката и интересуетесь что у них со свободными машинами и флаерами.
— И что должно случиться? Мы захватываем Беловодье и устанавливаем диктатуру? — поинтересовался Аккер.
— Не совсем. До захода солнца к нашему шаману может прийти клиент. Отказаться он не сможет. Если это будет хромой калека, то, я надеюсь, он исцелит страждущего прям посреди стартовой площадки. Но если по какой-то причине ему придется покинуть пределы космопорта, то я не хочу, чтобы у нас на этой планете убили второго психаря подряд. Для этого мы поедем с ним. Хотя, конечно, вы оба можете отказаться, я возьму кого-нибудь из местной охраны космопорта.
Камински и Аккер синхронно мотнули головами.
— Местных не стоит, капитан, — корректно заметила Нинель. — Они могут себе что-нибудь отстрелить от большого мастерства.
Повисла пауза, а потом все расхохотались, пусть не слишком весело, но напряжение спало.
— Ладно, — сказал Ежи Чанг, утерев рукавом комбинезона уголки глаз. — Выполняйте. Я в кафе посижу, у меня от этого рейса голова кругом. Как всё подготовите — присоединяйтесь. Да, кстати, я узнал: по нашему вудуисту полиция ведет следствие крайне вяло. Так-то. Яр, пойдешь со мной? Найдет твой страждущий нас в кафе?
— Думаю, найдет.
Он взглянул на медленно двигавшееся по небу солнце и зашагал вниз по трапу за капитаном Ежи. Тот обернулся и, прищурившись, спросил:
— А духи не будут в обиде, если я попрошу охрану космопорта направлять всех страждущих сперва к психарям с других кораблей?
Яр пожал плечами.
— Пока я не увидел клиента и не услышал его запроса, мы все можем делать все что угодно… кроме отлета с этой планеты до захода солнца, конечно.
Лида Арсеньева подошла к дверям кафе, когда до захода солнца оставалось совсем немного и удлинившиеся сиреневые тени кораблей ползли по бетону, словно силуэты растущих ввысь древних замков.
Ее взгляд скользнул по нескольким посетителям-одиночкам и одной парочке, замедлился на трех компаниях в разных концах зала и, наконец, остановился на сборище за двумя сдвинутыми столами в углу. Там сидели четверо. На троих была обычная одежда Союза вольных торговцев — темно-синие комбинезоны с терморегуляцией и автоподгонкой. Тощая брюнетка с жестковатым скуластым лицом, сейчас блещущим улыбкой, весело рассказывала что-то рыжему верзиле с аккуратной бородкой и лысоватому, хмурому, странно светлокожему китайцу лет пятидесяти. Тот, кто был ей нужен, принимал участие в разговоре «синей тройки», как девушка про себя окрестила эту группу беседующих, и, казалось, одновременно прислушивался к разговорам вокруг.
Парень выглядел странно. Сначала она не поняла, в чем эта неестественность. Одет он был довольно заурядно: в джинсы и полувоенную куртку с регланом. Потом Лида поняла, что не может определить его возраст. В первый момент она подумала, что больше двадцати четырех ему не дашь, потом решила, что ему за тридцать, и, пока шла к компании через зал, меняла свое мнение несколько раз, пока не осознала, что дело в его глазах. В них было слишком много опыта для молодого человека, и в моменты, когда он не улыбался в ответ на реплики той брюнетки, они были серьезны. Слишком серьезны, словно были глазами кого-то старше, гораздо старше. И в лице его, достаточно приятном, но ничем не примечательном, сквозила некая отрешенность. Казалось, упади сейчас на космопорт метеорит, он так и будет спокойно цедить горячий настой шиповника из прозрачной кружки да посматривать по сторонам. «Тем лучше, — подумала Лида, чуть прищурившись. — Может быть, этот спокойный будет меньше упираться».
Пока она открывала дверь кафе из обшарпанного, бывшего когда-то прозрачным пластика и шла к компании в углу, разговор как по волшебству смолк. Все молчали, и только старший, с капитанской нашивкой на груди, почти незаметно вздохнув, ткнул рыжего кулаком в плечо и сказал невесело: «Похоже, ты продул спор, Аккер». Верзила медленно кивнул, продолжая глядеть на Лиду.
