Получалась какая-то магия, с которой я ближе книг и фильмов в прошлой жизни не сталкивалась. Что интересно, я прекрасно понимала из прошлой жизни, что такое фильм, но вот своё имя и личность… никак.
Не давала покоя мысль, что я вспомню всё это ровно в тот момент, когда будет угодно Плетунье. А Плетунья явно себе на уме. Да к тому же я не забыла, как мне велели принести голову цуми. Интуиция подсказывала, что это было сказано не ради красного словца, поэтому надо шевелить мозгами.
После занятий был обед, передышка и возможность позаниматься ещё, а потом нас с Сату ждал склад. Работа не была феерически тяжёлой. Просто монотонной и выматывающей. Но для меня ещё и интригующей. Например, когда один ящик буквально рассыпался в моих руках, и оттуда грудой высыпались обожжённые глиняные таблички с иероглифами.
— Нас послали убирать, а не сорить, Аска, — насмешливо заметила Сату.
Но… когда подошла ближе, то нахмурилась, разом позабыв о том, что язвила.
Иероглиф на каждой табличке мягко сиял лиловым светом. Мы присели, внимательно изучая свою находку.
Я взяла ближайшую табличку, покрутила в руках. Провела указательным пальцем по резким чертам — кожу немного закололо.
— Не лезь, — прошипела Сату, выдохнув через нос. — Откуда мы знаем, что это? Я даже сюда чувствую, что они под завязку наполнены рёку.
Я прислушалась к собственным ощущениям. Странно, ничего такого не ощущаю. Интуиция не вопит, желания отшвырнуть эти вещицы подальше нет. Наоборот, тянет рассмотреть получше. А ещё странное ощущение, что рисунок шрамов на моей руке, оставленный от кумихимо Плетуньи, дрогнул и шевельнулся.
Я тут же натянула рукав кэйкоги. Если Сату что-то заметит — вопросов не оберешься.
— Ну, рёку, — произнесла я, чтобы хоть как-то разбить окутавшую всё напряжённую тишину. — И что?
Сату посмотрела на меня как на идиотку. Смотри-смотри, главное, не забудь показать, какая ты умная.
— Ты и правда больная на всю голову, — сплюнула она. — Этим пользуются оммёдзи и колдуны, когда призывают духов. И чем темнее цвет сияния иероглифов, тем злее дух. К этим штукам лучше не прикасаться без проведения специального ритуала. Иначе можно потом никогда не стать прежним человеком.
Ну, это для меня не новость. Не исключено, что до похода к Плетунье Аска уже куда-то совала нос. То бишь, напугать ежа голой зад… в смысле, магическими штучками уже не выйдет.
Я покосилась на таблички. Ну… могло быть и хуже. Не чёрный и не фиолетовый всё же.
— Допустим, — не стала отрицать я. — Но тогда скажи на милость, что эти вещицы делают тут, на складе школы Годзэн?
У Сату не было ответа. К тому же хоть она и говорила, что их не стоит трогать, сама явно разрывалась между желанием потрогать табличку и попыткой остаться в стороне.
Мой вопрос, судя по её выражению лица, попал в цель.
Надо будет ещё разобраться, кто такие эти оммёдзи и чем занимаются. Сату вот явно верит в их силу. Духи… кто его знает… Боги существуют, цуми эти тоже. Следовательно, и духов может быть понапичкано на каждом углу. Не то чтобы меня радовала эта логическая цепочка, но, во всяком случае, картина мира прояснялась. Кроме людей, в Тайоганори живёт полным-полно всякой пакости. И разобрать, какая полезная, а какую стоит уничтожать, не приближаясь, так просто не выйдет.
Внезапно из тёмного угла раздалось рычание. Тлеющими углями вспыхнули чьи-то глаза, и воздух наполнился запахом горелой плоти.
Мы с Сату мгновенно подобрались. Проскочила слабая надежда, что появившаяся тварь передумает вылезать, и мы успеем сделать ноги. При этом я прекрасно понимала, что тут надо либо пулей выскакивать в дверь, либо замереть. Если мы с Сату рванём одновременно, то, скорее всего, столкнемся у выхода и потеряем драгоценные минуты.
— Ты кого вызвала, дура? — шепнула Сату, не отводя взгляда от того, что пряталось в темноте.
— От дуры слышу, — не осталась я в долгу. — Или думаешь, оно мне потихоньку представилось?
Сату поджала губы. Видимо, призывала на мою голову все кары небесные. Цуми с ними, с карами! Сейчас важно всё сделать правильно.
Мой лоб покрылся испариной. Итак… мы не знаем, какого оно размера, что умеет и с какой целью вылезло. Чем его бить в случае агрессии — неведомо тоже. Короче, в нашем милом уравнении имеется дофига неизвестных, и как их состыковать вместе и найти какое-нибудь решение, мне пока непонятно.
Сату бросила взгляд в сторону двери. То ли не блистала храбростью, то ли таки имела мозги, понимая, что лучше удрать и заручиться поддержкой, чем бесславно подставиться.
— Если что… отпрыгиваем в разные стороны, — прошептала я, быстро оценивая, на какие ящики можно взобраться, если тварь кинется.
— Очень умно. Цуми…
На последнем слове тварь взревела, будто услышав, что о ней заговорили, и бросилась на нас. Я загребла таблички в горсть и вскочила на лавку, Сату рванула к ящикам.
Цуми выскочил. Длиной до трёх метров, с красноватой кожей, окутанной клочьями черного тумана. Весь покрытый шипами и наростами, он имел приплюснутую морду с оскаленной пастью. Мощный хвост хлестал по полу. При каждом движении туман рассеивался и спустя миг снова собирался, окутывая тело существа.
Я прицельно запустила табличками ему в голову. Раздался рык, такого оскорбления тварь не ожидала. Она оказалась возле меня. Челюсти клацнули, я прыгнула и долбанула её ногой в голову. И тут же взвыла, ибо от ступни до колена пронеслась огнем боль.
Сату запустила в цуми металлическим совком. И снова рычание.
Я влезла на ящики, сорвала крышку с первого попавшегося, отодрала рейку, потом ещё одну, и кинула обе Сату. Та ловко перехватила их, поняв мой замысел. Плохое оружие — лучше, чем отсутствие любого оружия.
Эта тварь реагирует на удары, значит, её можно бить. Та это будто поняла и подпрыгнула, норовя цапнуть за ногу. Я тоже подпрыгнула, Сату в это время вскочила и обрушила на цуми град непрекращающихся ударов. Взмах хвостом — и девчонка отлетела к стене.
Я схватила крышку с другого ящика, слетела вниз и со всей силы долбанула ею по голове цуми. Крышка ожидаемо треснула пополам, на коже твари появилась кровь. Послышался стон Сату, кажется, она явно приложилась головой.
Из-за заминки цуми чуть не оторвал мне руку. Прыжок, перекат — схватить валяющуюся рейку с острым концом. Глаза-угольки внимательно следили за каждым моим движением.
Сату, морщась, поднималась на ноги. Ей и правда хорошо прилетело, но не лежит, молодец. Пусть тёплых чувств она не вызывает, но дееспособный боец мне сейчас нужнее, чем валяющийся на полу.
Цуми начал обходить нас по кругу.
— Попробуй ударить рёку, — прохрипела Сату, медленно двигаясь в мою сторону.
Очень хороший совет. Прямо замечательный. Ещё бы знать как.
Сату выставила руку вперед, из ладони хлынул белый поток энергии. Я чуть не потеряла челюсть. Тварь заверещала, закрутилась на одном месте, будто получила серьёзный ожог.
На меня бросили раздражённый взгляд. Мол, чего копаешься?
Попробовать? Мысли метались как сумасшедшие. Умом я понимала, что ничего не выйдет. Но если рефлексы? А, будь что будет!
Я выставила руку, ладонь начало покалывать. Цуми оказался проворнее — метнулся к нам. Ругнувшись, я увернулась, а потом всадила рейку в его холку. И тут произошло странное — деревяшка вспыхнула фиолетовым светом, который вмиг пронесся по телу цуми. Перед глазами полыхнуло ослепительное сияние. Сату вскрикнула и отвернулась. Я тёрла глаза, стараясь прогнать пляшущие перед взором яркие пятна.
Цуми не двигался.
Некоторое время, пытаясь отдышаться, мы молча смотрели на него. Потом я присела, внимательно рассматривая труп. Чёрный туман клочьями накрывал его, лишь иногда вспыхивали красные прожилки, с каждой секундой становясь всё тусклее.
Мне нужна голова…
Я уже протянула руку, но Сату внезапно оказалась рядом и перехватила запястье.
— Сдурела! Цуми после смерти не менее опасны.
