На месте скопления непонятного вида судов поднималось гигантское белое облако, напоминающее белый гриб. Оно заслонило собой обзор, не давая понять, что происходит внизу, но вскоре раздался взволнованный голос пилота.
— Цели не уничтожены. Повторяю, цели не уничтожены! — выругавшись, прокричал он. — Этих тварей словно зонтом накрыло…
— Лебедь, прием! Лебедь, что у вас происходит? — спросил, переходя на крик, офицер, а затем на карте отобразился взрыв, и белый, уходящий за горизонт луч. Мгновение, и такие же захлестнули половину карты, поглощая один самолет за другим.
— Всем судам снизиться до пятисот метров! Повторяю, высота — ноль пять! — тут же заорал диспетчер. Кто-то успел выполнить его указание — но большинство нет. Полосы вскипевшего воздуха уже развеивались ветром, но, судя по карте, за несколько мгновений мы потеряли большую часть авиации.
— Что происходит? — спросил Вячеслав, я узнал его по спокойному голосу и, обернувшись, увидел, что он говорит в рацию.
— Бьют из-за горизонта, дальность — пятьсот-семьсот километров. Бьют по прямой, так что из-за кривизны планеты не могут достать тех, кто держится на высоте меньше километра. Зонд, вероятно, не видят или не считают угрозой, поэтому мы до сих пор на связи, — ответил ему такой же сухой голос откуда-то с той стороны.
— Плакало наше воздушное преимущество, — с горечью донеслось из толпы, и теперь спорить было некому.
— Свяжите меня с генералом Ворониным, — сухо сказал Вячеслав, рация несколько секунд молчала, но затем донесся глухой уставший голос:
— Генерал Воронин на связи.
— Генерал, нам нужно… — начал было магистр, но его резко оборвали.
— Мне плевать, что вам нужно. Вы занимаетесь политикой и выжившими, вот и занимайтесь, — грубо сказал генерал. — Вам была предоставлена оперативная информация для проведения спецоперации и спасения гражданских? Была. А в наши дела не лезьте, я понятно выразился? До свидания.
Связь оборвалась, до того как Вячеслав успел что-либо ответить, и в зале повисла неудобная тишина. Судя по застывшему в недоумении лицу магистра, он уже давно отвык от такого обращения. Но и генерала вполне можно было понять — ему сейчас не до грибов. Спустя несколько секунд тишина нарушилась, и рация вновь ожила.
— Оперштаб вызывает спас-ЮГ, — донесся из динамиков приятный женский голос.
— На связи, — ответил, справившись с эмоциями, Вячеслав.
— Перевожу вас на канал двадцать один пять. Время отклика три, два, — голос замолк, сидящий позади магистра солдат кивнул, и через мгновение женский голос вновь появился: — Проверка связи.
— Слышим вас четко, — ответил Вячеслав. — У вас новые вводные?
— Генерал Воронин распорядился выделить вам личного связного, им будет штаб-майор Протопопенко. Переключаю, — как ни в чем не бывало сказала девушка и отключилась.
— Никон Протопопенко, штаб-майор третьего… — представился новый собеседник Вячеслава, судя по голосу, мужчина лет сорока.
— Расскажите нам о происходящем на северном фронте, — попросил Вячеслав. — Мы должны скоординировать свои действия для проведения спасательных операций.
— В данный момент к береговой линии выдвигаются 142 и 31 инженерные части, передислоцированные в Зеленоград, — просто и быстро ответил штаб-майор. — Остатки бронетанковой второй дивизии поддержат их огнем, после минирования рубежи будут покинуты. Но, насколько мне известно, у вас нет средств для переброски больших групп, так что этим займется Задробин.
— В течение получаса вам будут перекинуты свежие оперативные данные по новым монстрам и встреченным группировкам противника, — продолжил Протопопенко. — К штабу СВР стянуты отдельные пехотные части, с пятьдесят седьмой по шестнадцатую. Аэропорты взяты под контроль, и сейчас над всей Москвой у нас полное воздушное превосходство.
— Когда будут использованы кассетные боеприпасы против подступающих с суши тварей? — нетерпеливо спросил Вячеслав.
— Сейчас грачи ушли на дозаправку, как только пополнят боезапас — вылетят, — по-простому ответил майор. — Но ребята и так сутки без перерывов работают на истощение. Да еще и потеряли половину летного состава. На вашем месте я бы не тормозил, а начал действовать, пока воздух еще доступен. Окно закроется через пять-шесть часов.
— Мы вас поняли, отбой, — сухо сказал Вячеслав, опуская тангетку. — По местам, господа и дамы. У нас много работы. Группа альфа — отправляетесь в Мегу. Приоритет — продукты, уведомление выживших. Грузовики для доставки гражданских. Группа бета — в Яснево, поселенцам нужна помощь с кристаллидами. Штурмовые отряды прикроют ваше выдвижение. Морозова?
— Здесь, магистр, — сказала Ольга, протиснувшись к Вячеславу.
— На тебе южное направление, возьми столько людей, сколько понадобится. Прикроете группировку в Остафьево. Старайся не вмешиваться, пока есть такая возможность. Способности раскрывай только в крайнем случае, — магистр обернулся и нашел меня взглядом. — Изяслав, нам понадобится твоя помощь.
— Поговорим? — сухо сказал я, продемонстрировав копну нитей. Вячеслав нахмурился, но коротко кивнул. Через несколько минут, пока он продолжал раздавать команды, мы с Михаилом продолжили рассматривать обновленную карту Москвы.
— Мало что от столицы осталось, — заметил боксер.
— И с картой высот не совпадает, — кивнул я, фотографируя изображение, чтобы совместить в навигаторе. — Сколько меня не было?
— Почти сутки. Энергию восстановил? — спросил меня Михаил.
— Да, полные две полоски, — сказал я, не став уточнять, что часть уже пришлось потратить на восстановление зрения после лучевой атаки. — Что было?
— Общевойсковая операция. И начиналось все куда оптимистичнее, чем закончилось, — ответил боксер. — Вначале выжгли Солнцепеком просеку в несколько километров. Лес живой и, похоже, разумный, так что больше туда не лезет. А может, дело в том, что растительности в этой местности не осталось совсем.
— Значит, до штаба СВР теперь можно добраться по земле? — облегченно спросил я.
— Да, с двух сторон. Инженерные части уже возвели мосты над расщелинами, оставшимися после землетрясения, так что в этой местности мы стали центром сбора войск. На западе — академия генштаба. На севере — группировка Зеленограда. — Боксер показал места сбора на карте. Город, превратившийся в архипелаг, погрузился под воду неравномерно. Между нами и севером простирались гигантские водные просторы, а вот с академией генштаба мы были совсем недалеко и даже на одном островном участке.
— Что на востоке? — спросил я, показывая россыпь небольших островов по правую руку от столицы. Было там несколько крупных, но в основном в пару километров длиной.
— Видишь вот эту точку? — спросил Михаил, показав на отлично различимый квадрат, который я принял за дефект снимка. — Это пирамида, предположительно — очень крупный кристаллид с длиной стороны около километра. Если это правильный треугольник, то и высота у него почти такая же. Так вот — в радиусе десятков километров вокруг него никакая связь не восстановилась. Что там — можно судить только по снимкам и визуальной разведке.
— Погоди, а это тогда что? — спросил я, ткнув в центр карты, где на месте Кремля и всего исторического центра красовалось черное пятно.
— Неизвестно, вся эта область покрыта тучей, которая не пропускает ни свет, ни радиосигналы, — помрачнев, ответил Михаил. — Разведка ни принесла результатов, дроны словно растворились, люди пропали.
— Жесть какая. И это в центре Москвы? — выругался я, еще раз осматривая карту.
— Изяслав, ты хотел со мной о чем-то поговорить? — спросил освободившийся магистр. Кроме нас, в штабе находилось еще десяток офицеров и одаренных. Хотя большая часть уже покинула зал вслед за Ольгой и другими командирами.
— Да, ваш срок сокращается до недели, — сказал я, вручив ему ворох нитей.
— Что? Какой срок? — не понял Вячеслав, а затем нахмурился. — С какой стати и что это?
— Нити паутины, которую ваша гостья повесила над моим спальным местом. Если бы я не телепортировался прямо из положения лежа, а попытался встать — меня порезало бы на куски.
