вокруг меня, делясь и разбиваясь на группы, забурлила толпа. Голоса, смех, приглашения, и вот мимо скользят пары, стремясь в центр зала. А вокруг меня… Пустота. Меня словно нет…
Вот уже все выстроились по центру, начался танец… А я стою, прижавшись спиной к колонне, с горьким комом в горле и стараюсь не разреветься… Совсем не так я представляла свой первый бал в университете!
— Леди, вы танцуете? Лээ-ди!
Неожиданно я услышала рядом с собой чей-то голос. Я усиленно принялась моргать, пытаясь разогнать мешающие мне видеть слезы. С третьей попытки это удалось, и я увидела парня, примерно моего возраста, который стоял рядом и терпеливо смотрел на меня своими большими темными глазами. Короткая стрижка и слегка ироничное выражение глаз. А одет он, одет…
Я в изумлении уставилась на его камзол. Расшитый серебром, из ткани всех оттенков фиолетового цвета, он выглядел просто невероятно. Такими же переливчато-фиолетовыми были и свободного покроя штаны, заправленные в невысокие, ниже колен, черные сапожки. Еще был широкий черный пояс, сверкающий россыпью мелких прозрачных камней, с большой пряжкой, короткий клинок в черных ножнах на боку и белый шейный платок с ярко-желтой заколкой и большим черным камнем.
— Прошу простить, леди, что отрываю вас от ваших глубоких мыслей, но нынче бал, и я не прощу себе, если не приглашу такую красавицу, как вы, станцевать! Леди, я прошу вашего согласия на танец! — Незнакомец сделал церемониальный приглашающий поклон.
Что? Это он мне? Я подавила в себе желание оглянуться, ведь сзади была только колонна. Он что, разве не видит, какого цвета моя мантия? Или… может, просто решил посмеяться надо мной? Да вроде нет, никого больше рядом нет, все отвернулись… Никто не смотрит — я нервно огляделась по сторонам.
Парень между тем спокойно стоял и наблюдал за моими метаниями, словно он был в курсе моего душевного состояния.
— Станцуем? — неожиданно просто предложил он, протягивая ко мне левую открытую ладонь. — Меня зовут Эриадор!
— Баронесса Стефания Терская, — мгновение поколебавшись, сказала я и осторожно вложила свою правую кисть в его протянутую руку.
Эри
Ничего так зальчик… Большой. По бокам в два яруса набитые зрителями лоджии с белыми перильцами, колоннами и красными портьерами. С высоченного расписного потолка на длинных цепях спускаются пять огромных люстр, нестерпимо брызжущих светом сквозь переливающийся граненый хрусталь висюлек.
Народу в зале — не протолкнуться! Первокурсники, их родители, преподаватели, старшекурсники, приглашенные особо важные персоны… Короче, полный аншлаг. Парча, шелк, золото, блеск драгоценных женских украшений, блеск камней на эфесах парадных клинков, золотое шитье… Все переливается, сверкает…
Сверкать-то, конечно, сверкает… Стоя на ступенях роскошной беломраморной лестницы, ведущей в правый боковой ярус, я разглядывал толпу внизу. Золото и камни это, несомненно, круто, но надо, как говорится, и меру знать… Вот то ли дело я — скромненько и со вкусом! Пожалуй, нет тут никого, кто не заметил моего костюмчика! Один цвет чего стоит!
Ткань я углядел совершенно случайно в лавке портного, куда зашел прикупить чего-нибудь для объявленного бала в день присяги, а то у меня ничего подходящего для явления на публике не было. Хотелось чего-нибудь эдакого… выпадающего из местной действительности. Чего, правда, я на тот момент еще сам не знал.
Портной, увидев потенциального покупателя, с ходу принялся меня убалтывать, предлагая наряды, сшитые по столичной моде нынешнего сезона, в которых ходил весь местный бомонд.
Я же, наклонив к плечу голову и скептически оттянув угол рта, без всякого восторга разглядывал одежду на манекенах, слушая, как хозяин расхваливает себя и свой товар. Внезапно на глаза мне попался край рулона ткани яркого фиолетового цвета, который выглядывал из-за занавески с нижней полки пристенного стеллажа у стены.
— А что это у вас там торчит? — поинтересовался я у портного.
— Где? — спросил тот, опуская голову и оглядывая свою одежду.
— Вон, — показал я рукой.
— А… это! Не обращайте внимания. Испорченное. Заказал привезти мне ткани, так по дороге перевернули фургон. И вот, видите, что они мне привезли? Чернила, засахаренная черника, яблочный сидр — все на ней! Просто уму непостижимо! Как можно класть ткань в один фургон с чернилами и ягодой? Ткань! — Портной поднял вверх указательный палец. — И они еще утверждают, что лучшие перевозчики! Деньги мне они, конечно, вернули, — продолжил он свой рассказ, — но, сами видите — ткань пропала. И какая! Шелк с хлопком, отличнейшее качество! Теперь в нее можно только что-нибудь заворачивать… Вам не нужно? Может, хотите что-то завернуть?
— Вполне возможно… — задумчиво ответил я, издали разглядывая край фиолетового рулона. — Пожалуй, но это будет зависеть от цены…
— О, не беспокойтесь! Деньги я вернул, а ткань мне оставили в качестве возмещения ущерба. Не выкидывать же ее? Так что цена будет самая маленькая. — Портной назвал пустяшную сумму.
— А где тут у вас зеркало? — поинтересовался я.
— Вот, — указал он за занавеску примерочной.
— Ну что ж… давайте попробуем завернуть…
Я подошел к рулону, нагнулся, вытащил его с полки и под удивленным взглядом портного потопал в примерочную.
— Мм? — глядя в зеркало, поинтересовался я у него, наискосок приложив к себе отмотанный от рулона край.
— Вы… думаете? — ошарашенно спросил стоящий за моей спиной портной.
— Я думаю, что… Пожалуй — да! — ответил я, рассматривая себя и перекладывая голову с плеча на плечо. — Неплохо прокрасилось… Если завернуть меня в эту ткань, то должно получиться… Весьма…
— Немодный цвет… — пребывая в состоянии легкого ступора, как-то механически сказал портной, таращась на мое отражение в зеркале.
— Та… боги… с ней… с этой модой, — делая паузы между словами, произнес я, внимательно разглядывая себя. — Надеюсь, вы серебром вышивать умеете?
— Э-э… да, да, — закивал портной, по-прежнему не отрывая взгляда от зеркала. — Конечно! Какой необычный оттенок.
Да, цвет необычен. Нужно его облагородить, чтобы не вышел клоунский наряд. Серебряная вышивка тут будет кстати… И еще пояс нужен… Черный…
Короче, пошитый по моим рисункам костюм получился офигительнейшей вещью. Народ просто шибало цветом и эксклюзивностью фасона. Портной был в полном восторге от результата и, похоже, строчил
