Он и сам не мог объяснить — почему, но сейчас он остро чувствовал, что Лаура, пожалуй, была права, а этот наглый малец просто врёт ему прямо в лицо.
— И ты не угрожал ей?
— Угрожал? — изумлённо переспросил Дафф, не донося кусок до рта. — С чего бы мне ей угрожать?
— Ты не умеешь врать, приятель, — с угрозой в голосе проговорил Давин, решив покончить с этим балаганом.
— Серьёзно? — лицо Даффа внезапно исказила злорадная гримаса.
Он бросил кусок мяса обратно в тарелку и с явным отвращением оттолкнул её от себя так, что она едва не упала на пол.
— А ты знал, что я отужинал около часа назад, и что сейчас я глядеть не могу на это мясо? Было ли похоже, что я давлюсь от отвращения, заталкивая его в рот?
Давин совершенно не ожидал подобного всплеска, и уж подавно он не ожидал услыхать подобный тон от Даффа и увидеть подобного выражения лица, а потому совершенно опешил.
— А ты знал, что я не был ни на какой охоте, и всё это время промариновал тебя здесь, сам находясь в какой-то сотне шагов отсюда?
— Это я знал, — чуть оправившись, ответил Давин, пытаясь вернуть себе былую уверенность. — Тебя выдал твой наряд. Ты оказался настолько туп, что не потрудился даже запылить ботфорт.
— По-твоему это была тупость? — ухмыльнулся Дафф. — Нет, дружище, просто мне было всё равно. Я знал, что ты не такой простак, что мне удастся вечно ломать тут комедию. Знаешь, я прямо-таки надеялся, что ты тут же уличишь меня в этом. Я ведь с самого начала понимал, зачем ты здесь! Лаура каким-то образом проскользнула к тебе и наябедничала.
— Ты действительно угрожал надругаться над ней? — Давин скрежетал зубами, пытаясь держать себя в руках.
— Ну, может и говорил что-то такое, не припомню… — улыбнулся в ответ Дафф.
— Скотина! — Давин вскочил и набросился было на бывшего приятеля, но вдруг увидел лезвие кинжала, направленное ему в грудь.
— Спокойней, защитник прекрасных дам! — засмеялся Дафф. — Не надо дёргаться. Мы — взрослые люди, и можем поговорить спокойно.
Давин невольно содрогнулся — он действительно видел перед собой совершенно незнакомого человека. Куда делся этот извечный налёт дурашливости и добродушия? Глаза Даффа смотрели холодно и властно — он явно чувствовал себя хозяином положения. Не будь в его руках кинжала, Давин, быть может, и не сумел бы сдержать себя, а так он, глухо зарычав, повалился обратно на стул.
— Вот так намного лучше, — одобрил Дафф. — Давай проясним всё раз и навсегда. Ты в моём доме, и если мне даже просто покажется, что ты хочешь причинить мне вред — я убью тебя, и никто не осудит меня за это, поскольку, как я уже говорил ранее, ты в моём доме. Твои молодцы тебя не услышат, а вот мои меня — непременно. Если ты приехал разговаривать — так давай говорить!
— Что с тобой случилось?.. — почти прошептал Давин, не в силах прийти в себя от потрясения.
— Ты ничего не понимаешь, да? — расхохотался Дафф и вдруг столкнул свою тарелку на пол, словно она раздражала его тем, что стояла на краю, но так и не упала в предыдущий раз. — Думаешь, что здесь замешана магия? Или это сам Гурр вселился в меня? Ты об этом думаешь, деревенский дурачок?
Давин не привык бояться и до сих пор делал это довольно редко, но сейчас он боялся. Он действительно решил, что в Даффа вселился демон — слишком уж разительной была перемена.
— Ты сказал давеча, что я не умею врать, — внезапно становясь серьёзным, с жаром заговорил Дафф. — О, как ты не прав! Да вся моя жизнь — одно сплошное лицедейство! Как думаешь — легко ли внезапно стать лордом в неполных четырнадцать, когда твои отец и мать буквально сгорели от алой лихорадки у тебя на глазах? Тебе было шестнадцать, семнадцать?.. Ты будешь доказывать, что два года не имеют разницы, но в глубине души и сам признаешь, что имеют! В четырнадцать ты — мальчишка. В шестнадцать — юноша. И отношение к тебе совсем другое. В четырнадцать твои собственные вассалы глядят на тебя так, будто не знают, что им лучше сделать — отодрать тебя розгами, или же убаюкать на руках.
Давин видел, как капельки пота выступили на раскрасневшемся лице Даффа. Видел, как горели огнём безумно распахнутые глаза — хотя, впрочем, это могли быть отсветы камина. Дафф весь подался вперёд, словно пытаясь сократить дистанцию между ними, так что на лицо Давина то и дело долетали капельки его слюны. Однако он не шевелился и не утирал лица. Он, не отрываясь, глядел на собеседника.
— Я был испуган и убит горем. Когда зарывали гроб с моей матерью, больше всего на свете мне в тот момент хотелось кинуться в разрытую могилу, чтобы меня закопали вместе с ней. Но я был лордом своего домена, будь он проклят!.. Впрочем, нет… Я назывался лордом, но я не был им. Меня трясло от одной мысли, что я буду распоряжаться всеми этими людьми, что я буду заседать за Столом… Я был уверен, что последний лакей рассмеётся мне в лицо… И тогда я понял, что гораздо лучше мне будет прикинуться пустоголовым балаболом — ведь именно этого от меня и ждали!
Говоря эти слова, Дафф словно бы снимал какой-то груз со своей души, поскольку он всё больше успокаивался. Наконец он заметно расслабился, вновь принимая удобное положение на стуле. Достав из-за отворота рукава свежий платок, он утёр вспотевшее лицо.
— Я надел на себя маску шута. На заседаниях Стола я заприметил вас с Торвином и прибился к вашей компашке, но даже с вами я боялся быть собой, ведь я был младше вас. Да вы и глядели на меня именно так — сверху вниз, снисходительно и насмешливо. Что ж, я стал именно тем, кем вы меня представляли. Мне было совсем не трудно — как ты уже, должно быть, понял, лицедейство — это моё. Боги, я напропалую врал о своих интрижках, а вы верили! — Дафф нервно рассмеялся. — Болваны! Да если бы я переспал хотя бы с десятой частью тех, о ком говорил, то сейчас уже, поди, подыхал бы от сифилиса! Но вам ведь было плевать, не так ли? Вам хотелось лишь зубоскалить, и я давал вам такую возможность. Вы называли меня своим другом, но на самом деле я был для вас не более чем забавной зверушкой!
— Ладно, я понял, — пытаясь сохранять ровный и
