в союзе с желудком решили выразить свой протест подобным издевательствам.
— Да не тряси ты меня, женщина… — Лёха стряхнул с плеч руки Мии и кое-как принял вертикальное положение. — Ох…
Встряхнувшись, словно вылезший из воды пёс, Стриж оглядел свою руку и выругался: на ладони красовалось изображение трижды клятого амулета. Золотые линии складывались в знакомый рисунок пентаграммы, а его качество вызвало бы зависть у любого тату-мастера. И холод… Лёха так не мёрз ночью, под непрекращающимся дождём, как сейчас, под припекающим солнышком.
— Ну и что это за срань? — вслух задал Стриж риторический вопрос и тут же крикнул Мие. — Не трогай!
Та как раз протянула руку к выпавшему из шкатулки браслету. На её недоумённый взгляд — мол, чего орёшь, болезный? — Лёха сжатым кулаком указал на браслет, обозначая опасность, исходящую от предмета.
Девушка посмотрела на него, как на умалишённого, но руку от украшения убрала и выжидательно выгнула бровь. Стриж кулаком указал на шкатулку, затем продемонстрировал Мие «татуировку» и трижды хлопнул ладонью с оттопыренным большим пальцем по груди — «ранен», — объясняя причину своей отключки. Та перевела взгляд с безобидных побрякушек на Лёху, затем обратно и отошла на пару шагов от неожиданно-опасных предметов.
Её попытка осмотра особых результатов не принесла, хотя прикосновения тёплых, почти горячих рук оказались очень приятны. Стрижу было холодно с того самого мига, как он очнулся и сейчас испытывал острое желание выкинуть девчонку с тёплого лежака, улечься на прогретые камни и потребовать с магички ответа на главный вопрос последних суток: «Какого хрена вообще просиходит?!».
А ещё он бы многое отдал за возможность прижаться к горячей эльфийке и укутаться в сухое одеяло. Вот только одеяла у него не было, да и Миа вряд ли оценит его порыв. Она как раз закончила оттягивать ему веки, осматривая глаза, растерянно развела руками, демонстрируя полное непонимание происходящего, и уселась на ствол поваленного сухого дерева.
К изумлению Стрижа, эльфийка опустила руку в траву, подняла птичью тушку и принялась задумчиво её ощипывать. Лёха щёлкнул пальцами, привлекая внимание, показал на птицу, напомнившую ему фазана, и скорчил вопросительную физиономию — мол, как удалось добыть? Его мимические потуги Миа истолковала верно. Отложив добычу, она продемонстрировала пращу, сплетённую из его же волос.
— Ну ни хера себе вас выживанию обучают, — восхитился Стриж, на минуту забыв даже о своих неприятностях.
Немного понаблюдав за умело ощипывающей добычу Мией, он подошёл к спящей девчонке и легонько похлопал её по щекам. Та вяло заворочалась и натянула плащ по самую макушку, прячась от назойливой помехи.
Лёха на секунду замер, борясь с нахлынувшей тоской: точно так же реагировала на побудку его младшая сестра. Ровесница этой вот соплюхи, наверное. Стриж как раз должен был вернуться из командировки к её школьному выпускному.
— Потом сопли пораспускаю, — зашипел сам на себя Лёха.
Не получилось. Стриж сел рядом с девчонкой и уставился в землю. Сейчас, когда схлынуло напряжение, перед ним отчётливо раскрылась глубина задницы, в которую он угодил. Вся его прошлая жизнь закончилась. Командировки, служба, дом — всё, Стриж, забудь и выкинь. Даже тушка твоя бренная — и та осталась чёрти где. Если вообще осталась после взрыва.
Стриж взглянул на Мию. Вот кого происходящее, похоже, не выбило из колеи: сидит себе, птаху ощипывает.
Невозмутимое спокойствие девушки помогло Лёхе собраться. Он жив — это сейчас главное. Все остальные вопросы решаются по ходу дела. Не исключено, что есть шанс вернуться домой. Ну а пока чтобы выжить, нужно разобраться в происходящем.
— Харэ ныть, — Стриж встряхнулся и принялся тормошить девчонку, предусмотрительно держась вне досягаемости её рук. — Подъём, Спящая Красавица! Принца революционная толпа повесила, так что будим, чем имеем!
Успеха он добился только через пару минут. Девчонка походила на больного после наркоза: взгляд мутный, движения вялые, соображает явно с трудом.
Похоже, её всё же чем-то опоили в том шатре.
Когда наконец в голубых глазах беглянки появилось осмысленное выражение, она плотней завернулась в плащ и, стараясь скрыть дрожь в голосе, спросила:
— Почему я без одежды?
То, что обошлось без пиротехнического шоу, внушало умеренный оптимизм. А вот сам разговор не заладился. Выслушав ответ Мии, девчонка сказала:
— Я не понимаю язык пустотников.
Поймав подозрительный взгляд, Лёха верно истолковал его причину и отошёл к костру, взявшись за сооружение вертела из веток. Миа же демонстративно выжала край своей рубахи, затем указала на себя, на девчонку, и жестом показала, как снимает одежду.
Ответ девчонка явно поняла и успокоилась.
— Миа, — повторила «эльфийка» ритуал знакомства, ткнув пальцем сперва в себя, а затем в Лёху. — Алекс.
И вопросительно уставилась на незнакомку.
— Лаура из рода Лазурных Кречетов, — представилась та с таким достоинством, будто не сидела в лесу, укутанная лишь в плащ, а стояла на паркете в шелках и золоте. Впечатление немного портила лёгкая заторможенность, но с каждой минутой взгляд девчонки всё больше прояснялся.
Лёха раздражённо дёрнул щекой: меньше всего его сейчас интересовало имя туземки — были вопросы куда существеннее. Понять бы ещё, как их задать… Вот никогда он не любил игру «крокодил».
Истошный нечеловеческий визг буром ввинтился в мозг. Голова взорвалась дикой болью, мир завертелся перед глазами и Стриж понял, что падает прямо в костёр. Единственное, что он успел — выставить руку, чтобы не рухнуть лицом в пламя. А проклятый звук не умолкал, причиняя такую боль, что Стрижу хотелось вонзить нож себе в висок. Но тело не слушалось. Всё что Лёха мог — это смотреть на расплывчатое пятно перед глазами и чувствовать, как его волокут по мокрой земле.
— Мерда [10]… — услышал он голос Мии, когда в голове наконец прояснилось.
Она сидела рядом с ним на корточках и палкой тыкала в ладонь, пылающую болью от ожога.
— Да живой я, живой, — буркнул Стриж, некстати вспомнив старую хохму про «потыкай палочкой — может, он мёртвый».
Оттолкнув руку Мии, он помотал головой, прогоняя остатки боли, взглянул на обожжёную левую руку и застыл в обалдении: кисть покрывало что-то вроде щитков на штурмовой перчатке. Ну, или как на латной рыцарской. Не всю — только тыльную часть, но и этого хватило, чтобы Лёха забыл про набухающий волдырь.
— Это что за срань? — вслух спросил он, разглядывая конечность.
То, что это часть его собственного тела, Стриж не сомневался. Выглядело так, словно кожа в момент ороговела, образовав что-то вроде чешуи броненосца или панголина.
— Это что за сраная мутация? — Лёха обернулся к единственному источнику информации, который мог хоть что-то прояснить.
Сунув руку под
