зверья… может и вам что-то перепало,
темные?
Арди даже отсюда увидел, как руки дедушки крепко сжали трость, а мамин указательный палец лег на спусковой крючок.
— Угомонитесь, дамочка, — махнул на неё Шерифкелли. Да что за странные имена⁈ Шерифкелли, Шерифданиил… они что, братья? Да и мало кто из ночных зверей станет есть гнилые кишки. Свежие — еще может быть. Но гнилые… — Я понимаю вашу радость встретить другого человека, но все-таки можно как-то поласковее. Я же женат.
— Ты бы не выдержал и пяти минут моих ласк, слизняк, — процедила его мама.
Да, его мама всегда была ласковой и очень аккуратно расчесывала волосы Арди, но причем здесь это?
Незнакомец только пожал плечами.
— Я к вам с миром, вообще-то, — произнес он спокойным тоном.
— Не знаю, как заведено у людей, но у нас не оскорбляют тех, к кому пришли с миром, — строго ответил дедушка.
— Резонно, конечно. Но спешу заметить, что это дамочка первой достала железо, — незнакомец кивнул в сторону карабина. — Но ладно. Ваше общество, поверьте, мне ничуть не более приятно, чем мое — вам. Так что спрошу еще раз. Спрошу, как законный представитель власти Новой Монархии в этом ублюдочном краю. Где Егерь Гектор Эгобар?
Какое-то время на поляне стояла тишина. Неприятная такая. Вязкая. Как смола. Арди даже боялся, что кто-нибудь в ней задохнется.
— Он все еще не вернулся из обхода Алькады, — ответила мама.
— В горах, да? — протянул незнакомец. — Давно?
— Чуть больше двух недель, шериф, — она как-то так странно произнесла это слово, что Арди начал сомневаться правильно ли он понял имя незнакомца.
— Значит скоро вернется, — проговорил себе под нос шериф…Келли. — Я приду через два дня, — после чего покосился на живот мамы. Арди уже привык к тому, что у мамы большой живот. Он все время спрашивал, что она такое съела, чтобы так потолстеть, но никто не отвечал. Все только говорили, что мальчика скоро ждет сюрприз. — Вам бы стоило спуститься вниз. Из города, в кое-то веки, прислали не вонючую пьянь, а вполне вменяемого коновала. Вместо виски он предпочитает шлюх. И это нисколько не оскорбление в вашу сторону, госпожа. Просто советую обратиться к нему по поводу родов. Вы, вроде, на сносях уже.
— Спасибо за заботу, шериф, — медленно, с паузами, проговорила мама Арди. — А теперь, если вам дороги ваши яйца и шлюхи фельдшера, то вы уберетесь с моей поляны и этой горы.
— Да сколько угодно, — незнакомец снова сплюнул, после чего как-то странно махнул шляпой и направился вниз по тропинке.
Мама опустила карабин только спустя несколько минут. Арди же, всем своим «я», испытывал нечто такое, когда услышал шум, оказавшийся голодными волками.
Арди лежал на кровати и смотрел в потолок. За окном уже сгустилась темная ночь. Слышались цикады. Они забавно щелкали, то сливаясь в единый ритм, то представляя совершенно не предсказуемую какофонию, так сильно раздражавшую мальчика.
Накрывшись одеялом, набитым пухом, ребенок размышлял о сегодняшнем дне. Компанию ему составляли четыре фигурки зверей. И несмотря на то, что они, как и все вокруг Арди, были из дерева, но, все же, отличались от общей атмосферы комнаты.
Небольшая, но достаточно просторная, чтобы здесь пусть и тесно, но комфортно разместилась резная кровать вдоль дальней стены. Кажется, отец и дедушка сами её сколотили. И если раньше Арди чувствовал себя на ней лилипутом, то теперь — все таким же лилипутом, но чуть большего размера. Если постараться, вытянуться всем телом, то можно было с трудом дотянуться кончиками пальцев ног и рук до её краев.
А еще на изголовье, Арди, тайком, под матрасом, делал зарубки — отмечал, как далеко он в очередном своем приключении умудрялся забраться за дозволенные ему границы.
Из того же серого дерева, что и кровать, рядом стояла тумбочка. На ней лежали вещи Арди, его нож и еще всякие безделушки. Красивые речные камешки, маленький осколок кристалла, принесенного ручьем, два соколиных пера и… обломок оленьего рога. Вот и все нехитрые сокровища ребенка.
Еще имелся шкаф. Покосившийся, с хлопающими, пошарпанными дверцами, но довольно крепкой штангой внутри. Достаточно крепкой, чтобы Арди, копируя отца, на ней подтягивался. До турника, установленного между деревьями поодаль от давно уже не работающего водяного колеса — мальчик не дотягивался.
Как можно догадаться, шкаф, как и все вокруг, тоже сложен из деревянных досок.
В отличии от фигурок.
Почему-то каждая из них, словно подражая живым зверям, отливала своим собственным цветом.
Но эти мысли, как и многие другие, лишь промелькнули и больше не задерживались в голове Арди. Он был занят совершенно другим. Куда более важным делом. И это даже не процесс созерцания потолка, по которому сейчас полз маленький паучок, спешащий по своим, паучьим делам.
— Кто это был? — спросил вслух Арди. — И что за странное слово… шериф.
— Может это значит, что он мастер собирать мед? — прозвучал грузный, густой, ленивый голос.
— Гута, какой мед! — ответил ему свистящий, чуть рычащий голос. — Вам лишь бы лапу сосать, да о меде думать! Шериф — это совсем другое. Шериф это… не знаю. Я слышала от волков, что иногда к ним в угодья приходят двуногие с дурно пахнущими, гремящими палками. И тогда льется кровь не добычи, а охотников.
— М-м-м, — протянул первый голос. — Мы не сосем лапу, Шали.
— Спящие Духи! Это все, что ты услышал из моей речи⁈
Арди чуть улыбнулся. Гута и Шали порой часами могли вот так забавно пререкаться. А всего один единственный раз, когда мальчик позволил себе подобное с мамой, то получил тряпкой чуть пониже спины. Несильно, конечно, но урок был усвоен.
— Ой, да что вы оба понимаете! — пискнул третий голос. Голос, обычно не сулящий ничего хорошего. — Шерифами называют тех, кто у двуногих приходит за слишком послушными детенышами! Они забирают их в такое место, где всем одинаково состригают шерсть на голове, заставляют носить странные листья на своем теле, а еще дают в руки эти самые палки и отправляют драться против других двуногих!
— Скасти, хватит врать! Ты смотри — Гута уже боится!
— Этот медведь боится вообще всего!
— Если бы ты его пореже пугал, то он, может быть, не так сильно и боялся!
— Ха!
