Постепенно пригород сменился городом. Улица сузилась, зажалась, как река в ущелье, стенами домов. Пошли магазинчики попроще. Все уже заметно запущенное, с пыльными стеклами, много разбитых окон, в некоторых домах следы пожаров, особенно заметные и какие-то оскорбительные на белых стенах, каких здесь большинство.
Мертвяков почти не было – так, два-три в поле зрения, неактивных, валяющихся под стенами, хотя обглоданных костей на улицах хватало. Похоже, смерть здесь разгулялась по-настоящему: в той же Юме такого не было даже после окончательной гибели самого города. Юма умирала постепенно, по мере того как ее покидали люди, а здесь, как мне кажется, даже эвакуации толком не получилось. Много брошенных и битых машин, много… всяких нехороших признаков много. Автобус, почти перегородивший улицу, полицейская машина с открытыми дверями – сине-белый «Рено Сеник», в который врезался белый «мерседес», промяв салон почти до самой середины, видны следы крови на лобовом стекле, пошедшем трещинами. Явно была именно паника. И была настоящая атака мертвецов. Растащенных по всей дороге костей полно, смрад от них ощущается даже тогда, когда мимо проносишься: здесь сам воздух гнилью пропитан. А вот следов стрельбы, которыми был богат город в Аризоне, пока я не видел. Ни гильз на асфальте, ни следов от пуль на стенах. Это не Аризона, штат вооруженных людей, здесь оружие отнюдь не у каждого второго.
Заправка, сгоревшая дотла. А прямо за ней сгорел магазин «Хонда», полный всякой техники. Обидно: хороший квад бы не помешал, пожалуй. А теперь там один металлолом почерневший.
А город пуст. Совсем пуст, под ноль, я это просто чувствую. Не могу объяснить как, но чувствую – и все тут. Мертвое это место. И очень плохое.
Сквер с выключенным фонтаном справа, трава, пожелтевшая на всех газонах. Здесь явно все за счет полива держалось – места ведь жаркие и сухие: это сейчас тут дождик, небось за весь год первый. Как поливать перестали, так все и сохнет, и это придает городу вид окончательно убитый. Брошено место, пусто осталось.
Треск мотора возвращается от стен, колотится эхом, где-то за сквером увидел мутанта, самого настоящего, но он за мной не погнался – видать, лень ему или просто я слишком быстро проехал. А вот совсем быстро нельзя: это как по листопаду осенью уже, каток самый настоящий, навернуться – никаких проблем.
Дорога сузилась немного, потом стала шире. Мелькнула вывеска «Госпиталь Ю-Эс-Пи» над многоэтажным зданием, заставив заранее напрячься: помнится, чем стали больницы. Но ничего сверхужасного я не увидел, хотя мертвяков как раз на этом участке немного прибавилось.
Опять заправка, на этот раз с надписью, извещающей, что нет ни бензина, ни дизельного топлива. Ага, спасибо, все понятно. За заправкой какой-то автосервис небольшой, при случае можно заглянуть, мало ли… только потом, если будет время и желание.
Странный памятник посреди фонтана, напоминающий носы затонувших кораблей, торчащие из воды. Что он на самом деле должен символизировать, я так и не понял, но выглядит уродливо. В фонтане плавают два частично обгрызенных и полуразложившихся трупа, мертвая плоть от долгого пребывания в воде приобрела цвет омерзительный, вонь стоит такая, что даже на улице морщишься. Да и вода теперь больше похожа на мерзкий гнилой бульон. Отвык опять же за время океанского перехода, надо привыкать. Разнежился, блин.
На улице мертвяков не было видно. По крайней мере, в поле зрения – черт его знает, что в укромных местах делается. Но притормозить и оглядеться возможность появилась, причем без особого опасения – просторно, все открыто, незаметно не подберешься.
По сторонам широкой улицы, тянувшейся дальше после фонтана, выстроились два ряда деревьев, отгородившие боковые дорожки. А вот за ними я увидел то, что очень заинтересовало: с обеих сторон на фасадах домов «магазинного вида» висели вывески с названиями автомобильных марок. Первой справа, например, виднелась «Тойота». Вообще таких вывесок справа было больше, они шли подряд, а слева – так, две или три, не больше. Поэтому я недолго думая тронул мотоцикл с места и вскарабкался на узкий газон, после чего спрыгнул с него на неширокий асфальтовый проезд.
В «Тойоте» меня ничто через витрину не заинтересовало. Если бы «лендкрузер» там был, а так… И еще там, за стеклянной витриной, мертвяк ошивался. Подошел к стеклу и уставился на меня, возюкая грязными ладонями и оставляя мерзкие следы. Тьфу, гадость какая…
За «Тойотой» пристроился «Форд», с небольшой площадкой перед ним, уставленной распродажными «фокусами», через пыльную же витрину вообще ничего не получалось разглядеть, а слезать с мотоцикла пока было, откровенно говоря, боязно. А вот следующая надпись меня вдохновила намного больше – «Джип».
Ага.
А там что есть?
Витрина стеклянная, видно хорошо… ну ты гля, а? Прямо так и стоит, прямо в салоне, как будто так и надо.
Негромко рыкнув двигателем, мотоцикл вырулил на наклонный пандус и подкатил прямо к дверям. Открытым дверям. А потом я внутрь так на нем и заехал, восхищенно оглядываясь, и на меня никто не кинулся. Было пусто, разве что два маленьких офиса-скворечника у дальней стены плохо просматривались, но мы их сейчас проверим. Главное то, что здесь есть машины.
Вот «гранд чероки», черный и красивый. Неплохо вообще-то. У меня был «гранд чероки», правда, предшествующей модели, мне он нравился. Зря, кстати, врут, что он телом слаб и с проходимостью проблемы, – все у него хоть куда. Вот седан «крайслер», большой и длинный, сверкающий хромом, на фиг не нужен. А вот это…
«Рэнглер». Темно-красного цвета, с мягким верхом. Да еще и четырехдверный: последний писк. Мягкий откидной верх, большие колеса в просторных арках, механическая коробка передач, все очень простенько внутри – классический пляжный вездеход в самой простенькой комплектации, и при этом еще размером с полноценный внедорожник, не то что трехдверная модель. И дизельный, вот что самое главное: мы же в Европе. Фаркопа только нет: к сожалению, их всегда дополнительно устанавливают, уже при продаже, по желанию.
– Офигеть, – честно выразил я свое мнение.
Если я его заведу – первая стадия добычи транспорта будет решена. На нем мы сможем ездить вдвоем с Сэмом, а тот уже заведет что угодно. На мотоцикле вдвоем среди мертвецов все же страшновато, да еще по скользкой дороге.
– Ну-ка, ну-ка… – сказал я, вытаскивая из кобуры «зиг-зауэр» с глушителем и взводя курок.
В правом «скворечнике» никого, в левом тоже. Везде порядок, белые столы, белые стены, разве что пыльно. Давно тут никто не убирался и уже не будет никогда. В той кабинке, что слева, на столе фотография – молодой улыбающийся парень с девушкой. Интересно, кто из них здесь работал? На столе пачка визиток в держателе. Выдернул одну, глянул – Иван Родригез, менеджер. Надо же, даже Иван… Он тут работал, не девушка.
