— Ты вообще… прыщавый!
— А у тебя… А ты… Что ж, выходи за своего таможенника! — не на шутку разозлился Финист и выскочил из комнаты Нэнси.
— Рон! — опомнилась девушка, бросившись к двери, чтобы остановить его.
Но Финист уже сбегал вниз, перескакивая сразу по три-четыре ступеньки. На выходе он чуть было не сшиб мистера Сэма и, пробурчав что-то извинительное, вскочил на свой мопед.
— Рон! — зазвучало из окна особняка. — Ну, извини меня!
Но Рон не собирался оттаивать сердцем и, заведя мотор, с надрывом стартовал с места.
— Ну и катись! — последнее, что он услышал.
«Теперь ее черед извиняться!» — думал Финист, едва сдерживая свои эмоции.
Прыщавый, понимаешь! Стерва! У меня аллергия на твою помаду! Вот и прыщик!
Мопед опасно вильнул, и Рон понял, что нужно срочно успокоиться, а то ненароком упадет и чего доброго еще шею сломает.
Выжимая все, что можно, из старенького мопеда, Финист резко затормозил, увидев дом своего друга Джека Вильямса в «английском» стиле. Каменная кладка, столб дымохода снаружи…
«Хороший повод напиться», — решил Рон и подкатил к гаражу, возле которого уже стояли мопеды, как самого Джека, так и Жака Грэмхэма.
Значит, уже квасят…
Рон слез с мопеда и направился к гаражу. Дверь оказалась не заперта, и он вошел внутрь. Внутри царил полумрак, и в нос шибал резкий запах топлива. Рон знал, что так Джек, пролив где-нибудь пол-литра топлива, перебивает запах своей сивухи.
— Джек! — позвал Финист, вглядываясь в темноту подпотолочного пространства.
— О! Какие люди! — появился хозяин постройки, уже изрядно принявший на грудь. — Влюбленный, но отвергнутый…
Вслед за Джеком, с трудом фокусируя взгляд, появилась голова Жака — из второго поколения новоприбывших. У него было странное увлечение — фотосъемка. Фотографировал всё: кузнечиков, птичек, бабочек, цветочки, какие-то корявые сучки и так далее, потому носил свой фотоаппарат всегда с собой.
— И стоит так напиваться, Джек? — воззвал к благоразумию Финист, сам только что собиравшийся напиться до полусмерти.
— А что?
— Родители узнают…
— Не узнают. Они до вечера у Майбахов. Будут обсуждать и отмечать помолвку моего младшего братца Пита с их Лидией…
«Ну вот, и здесь то же самое! Все сватаются, один я, как…» — как кто он, Рон решил не додумывать.
— …Так что сюда никто не сунется. А за это время мы уже успеем протрезветь.
— Думаешь? — с сомнением спросил Рон.
— А то!
— Третий нужен? — решился Финист.
— Вот это правильно! — оживился Джек. — Только что собирался тебе это предложить… Забирайся.
Рон полез наверх по шаткой лестнице на своеобразный гаражный чердак. Вообще-то он предназначался для складирования разных редко используемых вещей, но еще в детстве Джек отбил его для игр, а чуть позже для своеобразных посиделок с друзьями.
Финист расселся в позе лотоса, поджав под себя ноги, ссутулился, и все равно голова упиралась в потолок.
Откуда ни возьмись, в руке Джека появился третий стакан, а из глубины соломенного покрытия всплыла ополовиненная бутылка с мутным содержимым.
— Ну, давайте…
Рон, чокнувшись с друзьями, опрокинул в себя первый стаканчик. Глотку обожгло, дыхание перехватило, а из глаз брызнули слезы.
— Дже-ек… — поперхнулся Финист. — Совсем очумел?..
— А что такое?
— Сколько тут градусов?
— Увы… этого я определять не умею…
— Не меньше пятидесяти… — подал голос из темного угла Жак.
— Ну да… переварил немного…
— А водой разбавить до нормального состояния не догадался?
— Ты знаешь… нет, — ответил Джек, и троица засмеялась.
Рона повело где-то на третьем стаканчике.
Жак, как сказал Джек, выпал в осадок, так что веселье продолжали вдвоем: свежий участник, а потому полный сил, и привычный к большим дозам хозяин гаража.
— Ну, рассказывай…
— Чего? — не понял Рон.
— Чем закончился твой поход к Нэнси? Народ хочет знать, — указал Джек на заснувшего Жака, — как обернулось твое извинение, потому как видно, что оно закончилось плохо, раз ты пришел заливать неизмеримое горе…
— Ты сам понял, что сказал?
— Только суть… Давай рассказывай, не жмись… а то не налью… — потянул к себе Джек почти пустую бутыль.
— Ладно… уговорил.
Джек щедро плеснул в стаканы.
— В общем… отшила она меня…
— Это я уже понял… А почему?
— Почему?
Рон после шестой рюмки забористого пойла с трудом помнил, как его зовут самого, не то, что причину своей неудачи в любви, но память, все же пробравшись сквозь алкогольный туман, услужливо показала кусочек картинки, и Рон поведал:
— За таможенника решила выйти…
— За таможенника?
— Ага…
— Вот стерва.
— Не то слово… Дескать, ты вечный пахарь… в грязи и машинном масле… воняет от тебя… вот и решила за чистенького пойти…
— Это все из-за формы, — с видом знатока выдал заключение вдруг проснувшийся и с лету схвативший разговор Жак.
— Какой формы? — не понял Рон.
— Таможж-ж… та-мо-ж-ни-че-с-кой… Во!
— А при чем тут форма? — спросил уже Джек.
— Как при чем?! Вы меня удивляете, друзья! — горя возмущением на непонятливость собутыльников, начал вставать Жак, но, ударившись головой о потолок, свалился обратно.
Пришлось друзьям подтянуть Жака за руки в относительно вертикальное положение, чтобы узнать ответ на интригующий вопрос.
— Ну, так что там с формой? — спросил Рон, когда они вдвоем с Джеком посадили Жака и прислонили его к стене.
— Как-кой формы?
— Там… тамо-ж… нической…
— Ну да… — вспомнил Жак. — Не секрет, что девчонки любят парней в форме… они так и вешаются на них…
— Он прав, — поднял палец Джек. — То, что девчонки балдеют от формы, — факт.
— Что же делать?..
— Можно накостылять сопернику…
— Он что, единственный, кто в форме? — резонно спросил Жак.
— Точно… тут придется всю форму портить… а это весьма трудно…
— Что же делать? — снова спросил Рон.
— Что нам делать, Жак? — поинтересовался Джек, встряхнув начавшего снова засыпать друга. — Ты тут у нас самый умный… отвечай.
— А? Ну да… испортить всю форму на планете не дело… Нужно самим обзавестись формой…
— Гениально! — воскликнул Джек. — За это надо выпить.
Выпили.
— Но где мы возьмем форму? — поинтересовался Рон Финист.
— Не знаю… Армии у нас нет, пограничников тоже… так что не завербоваться. Таможня…
— Я ненавиж-жу там-мож-жен-ников…
