– Конечно, нет, сестренка. Когда Выбравшая выбирает кого-то, она уходит вместе с ним в его клан. Такова традиция.
– Это очень плохо – устраивать такие сражения, – сказала она, машинально покусывая коготь. – И все равно, ты намного лучше Сан-Ло.
Фуртиг хмыкнул.
– Знаешь, сестренка, мне бы очень не хотелось даже попытаться доказать это. А если честно, сейчас ты мне сказала неправду.
Она снова фыркнула.
– Конечно, у него мощные когти. А что касается головы… Да он просто дурак! У него всего одна извилина. А твоя любимая Фас-Тан – обыкновенная дура! Я бы на ее месте выбрала того, кто лучше соображает, а не дерется.
Фуртиг уставился на сестру. Ничего себе, такая маленькая, всего лишь подросток, ведь до ее повзросления еще целый сезон, когда ей будет предоставлено право выбирать. Но то, что она сказала сейчас, скорее принадлежит зрелой женщине, нежели девчонке. То есть рассуждает она уже совсем, как взрослая.
– Почему ты так считаешь? – удивленно спросил он.
Она тряхнула головкой.
– Мы – относимся к роду Гаммажа. И Предок научил нас многим-многим вещам, и все для того, чтобы помочь нам. Он не учил нас так драться. Вместо драк и сражений наш Предок охотился за знаниями. Послушай, брат мой, женщины тоже так думают. Когда я научусь различать следы, то обязательно отправлюсь к Гаммажу! И там я научусь очень многому, поверь… – Она вытянула вперед пушистую руку, словно этим одним жестом захотела объять все знания на свете, если бы их можно было собрать таким образом.
– Когда Гаммаж совсем постарел, он сошел с ума…
И снова она презрительно фыркнула, и теперь весь ее гнев обрушился на брата.
– Ты рассуждаешь, как Старейшины, потому что некоторые из них не понимают нового и утверждают, что все это – глупости или зловредные мысли! Ты бы лучше подумал о том, что Гаммаж присылал нам, а ведь это всего лишь крошечная часть тех великих изобретений, которые он обнаружил! Я уверена, что в Логовищах осталось еще масса неведомых и очень полезных вещей.
– Однако Гаммаж боится, что в Логовища могут вернуться Демоны…
Ю-Ла скривила губы.
– Так и верь в них на здоровье, но только когда воочию увидишь их, брат мой. А прежде надо взять в дорогу то, что может пригодиться.
Фуртиг привстал на лежаке.
– Откуда ты узнала, что я собираюсь отправиться к Гаммажу?
Она тихо и мягко рассмеялась.
– Потому что, братишка, ты – это ты, и ты не можешь поступить иначе. Я слишком хорошо тебя знаю. Ладно, посмотри-ка лучше сюда.
И она вытащила из-за спины маленькую котомку, крепко затянутую веревкой. Фуртиг видел такую прежде только один раз, но он знал, что женщины очень дорожат подобными сумками. Как говорило предание, последняя подруга Гаммажа изготовляла такие сумочки, поскольку у нее были очень тонкие пальцы. Однако прошло уже немало времени, и таких сумок никто уже не делал.
– Откуда она у тебя?
– Я сама ее сделала, – ответила она с явной гордостью. – И сделала ее для тебя. – Она вложила сумку ему в руку. – И вот еще кое-что.
И тут она достала вещь, которая потрясла его до глубины души, ибо это были охотничьи когти. Они не так сверкали на солнце и выглядели весьма поношенными и тусклыми. И еще у них не хватало нескольких звеньев.
– Я их нашла. – Похоже, ее гордость становилась все больше и больше. – Случайно обнаружила их между двумя камнями у воды, внизу пещеры. Да, они поломаны, брат, но по крайней мере ты пойдешь не с голыми руками. И… я очень тебя прошу… когда ты предстанешь перед Предком, покажи ему это… – она дотронулась до сумки. – Спроси у него, разве женщина из пещеры Гаммажа не имеет права изучать новое?
Фуртиг взял сумку и когти, пораженный этими дарами, больше, чем он мог надеться.
– Будь уверена, сестренка, я передам ему все, что ты мне сказала, клянусь.
Фуртиг полз вперед. Рассвет еще не наступил, но его глаза привыкли к темноте, и поэтому он видел все происходящее. Ночью он решил пересечь обширное открытое пространство рядом с западной оконечностью Логовищ – хотя за целый день, наблюдая за ним, не заметил там никаких признаков жизни. Равно как во время своего медленного перехода через покрытую густой травой равнину не заметил ни следов, ни признаков какой-либо жизни. Ничего не обнаружил и когда входил и выходил из строений.
Но чем ближе он продвигался к Логовищам, тем сильнее росло в нем благоговейное ощущение неведомой опасности. С того места, где находился, он определил, что Логовища намного выше и гораздо больше любого утеса, на которых располагались Пять Пещер. Тем не менее, он не имел даже представления о том, насколько они огромны, до приближения к ним. И ему пришлось перекатиться на спину, чтобы увидеть, что их вершины упираются в самое небо.
Это пугало. Фуртиг чувствовал, что его отчаянная авантюра отправиться в это скопление упирающихся в небо строений может завершиться ловушкой. Что же все-таки с Гаммажем? Вполне возможно, что его Предок умер, восприняв неверную идею, поэтому и не давал о себе знать уже в течение нескольких сезонов. Неужели это так?
Хотя обоняние Фуртига было куда лучше, чем у Лайкеров, он поднял голову повыше и попытался различить преобладающий запах. Неужели Народ Гаммажа метит границы своей территории здесь так же – посредством царапин на деревьях, а не запахом? Он смог бы опознать запах увядшей травы, до него доходил неприятный запах обитателей этой плоской равнины – мыши, кролика… Но из Логовищ не доносилось никакого запаха, хотя ветер довольно сильно дул в его сторону, волнуя траву.
Фуртиг встал на четвереньки и пустился в охотничий бег, будто за растерявшейся добычей, взволнованной звуками. Вокруг от ветра шуршала трава, от его движений ломались небольшие кустики. И вдруг кто-то неожиданно выпрыгнул слева от него. Кролик.
Трава закончилась. Перед Фуртигом расстилалась ровная каменная площадка – ему показалось, что Логовища раскрыли свою пасть, чтобы поглотить его. Он нигде не увидел никакого укрытия. Значит, придется пересечь открытое пространство. Весьма неохотно, Фуртиг поднялся на ноги. Когда у тебя есть повод найти укрытие, достаточно ползти или пробираться пригнувшись. Здесь же спрятаться было негде.
Он остановился только для того, чтобы надеть охотничьи когти. Сломанные, они плохо сидели на его руке, но все-таки ему удалось надеть их так, чтобы ему было удобнее. Он никогда не перестанет сожалеть о тех когтях, прекрасном, но утерянном оружии. И был благодарен Ю-Ла за ее подарок. Ведь теперь он вооружен, а значит, готов отразить нападение.
