Теперь следовало отдышаться и сделать последний рывок. Около трёх десятков шагов по открытому пространству — и можно будет спрятаться за бетонные блоки, перегораживающие старую лесную дорогу. Оттуда дворик блокпоста просматривается практически полностью.
Алексей сделал несколько глубоких вдохов и, стараясь не отрывать взгляда от бункера и караульной вышки над ним, бросился бежать к низенькой стенке из бетонных блоков. Он так стремился спрятаться за ней, что не сразу заметил тёмный силуэт, неподвижно стоящий прямо посреди дороги рядом с тропинкой во внутренний дворик блокпоста. А когда увидел — резко сбавил ход и направил пистолет на страшное создание, бывшее, судя по всему, когда-то человеком. Пытаясь понять, что же такое стоит перед ним, Алексей замешкался на секунду и уже не смог выстрелить. Палец на спусковом крючке ослаб и, ободрав кожу о скобу, сам собой оттопырился в сторону.
«Алексей Антонович, — вдруг подумал Сенников о себе в третьем лице, останавливаясь и замирая как столб. — Ты ведь хочешь жить, правда?»
Правая рука помимо его воли вдруг согнулась в локте и медленно поднесла пистолет к виску.
«Так нам будет значительно легче общаться, — подумал Алексей, начиная понимать, что больше ничего он, собственно, сделать не может, а мысли, странным образом возникающие у него в голове, принадлежат вовсе не ему. — Посмотри на меня. Хорошо видишь?»
Взгляд сам собой сфокусировался на тёмной человекоподобной фигуре впереди. Обрывки одежды на худом, страшно деформированном теле только подчеркивали, что существо уже не может называться человеком. Непропорционально огромная голова с глазами навыкате страшно контрастировала с худыми, почти чёрными руками. На правом боку у контролёра, явно на месте полученной когда-то обширной равной раны, неприятно пульсировала болезненно-белая пленка.
Понимание того факта, кто сейчас стоит перед ним и чем это всё может закончиться, заставило капитана Сенникова собрать все силы и вложить их в единое волевое усилие. Пистолет в его руке слегка дрогнул, но в тот же миг Алексей сам себе укоризненно сказал:
«Капитан Сенников! Ну, зачем же так?»
Обращение к самому себе подействовало расслабляюще: ноги у Алексея подломились, и он рухнул на колени, одновременно вкладывая ствол пистолета себе в рот.
«Выбирай сам, Алексей Антонович, — подумал Алексей. — Или ты поможешь мне оставить тебя в живых. Или я помогу тебе оставить в живых самого себя».
Оба варианта звучали достаточно заманчиво, и Алексей вдруг понял, что не имеет ничего против таких вариантов.
Какой же дурак выберет смерть, если можно спастись? Всё вроде бы складывалось хорошо. Очень хорошо. Слишком хорошо?
Последняя тревожная мысль была легко изгнана небрежным ласкающим движением указательного пальца в районе спускового крючка пистолета.
«Расслабься, тебе не будет больно, — подумал Алексей. — Ты просто станешь немного другим. Гораздо лучше, чем сейчас».
Взгляд словно фокусировался на чём-то глубоко внутри. Чёрная, слегка шевелящая клякса, возникшая перед мысленным взором, породила вдруг такой ужас, что на какую-то секунду к Сенникову снизошло спасительное отрезвление. Контролёр что-то пытался сделать с ним, что-то совсем другое, нежели превращение в зомби, и это пугало даже больше, чем смерть.
Алексей попытался спустить курок, но пистолет уже был предусмотрительно извлечен изо рта и теперь просто полетел на землю. Единственное, что осталось у простого армейского капитана, не обученного противостоять ментальной атаке контролёра, его чистая ненависть к врагу и бешеная ярость в ожидании шанса на честный бой. Если бы в этот момент контролёр хоть на несколько секунд ослабил свою хватку, Алексей без всяких сомнений просто разорвал бы его на куски голыми руками.
Но слабины не было. Словно тонкое бронированное стекло опустилось на бушующее в ярости сознание капитана, сдавило незримым коконом и низвергло в такие глубины его собственной личности, о которых он даже и не догадывался. Приблизившись к своей почти полностью опустошённой жертве, контролёр заглянул Алексею в глаза.
Чёрные зрачки двумя пулеметными стволами заглянули Алексею прямо в душу. И вдруг сменились брызгами кровавой каши.
Практически обезглавленное тело контролёра осело под ноги своей жертвы.
Оказалось, что среди пятерых сталкеров, решивших внезапно вернуться на недавно пройденный блокпост, было сразу два снайпера.
Капитан выжил и даже остался более-менее нормальным человеком. Четверо его солдат оказались больше похожими на растения, чем на людей. У остальных наблюдались расстройства памяти различной степени тяжести.
Через полгода все, кто мог поправиться, практически выздоровели. Лишь у одного солдата память так и не восстановилась.
А капитан Сенников практически перестал нервничать и больше ничего в этой жизни не боялся. Потому что все его страхи остались там, под тонким невидимым «бронестеклом», запёршим в незримой клетке подсознания всю боль человеческого существа, без особой вины приговоренного к более суровому наказанию, чем высшая мера.
Чернота перед глазами рассеивалась тающим снегом на раскалённой печи. Что-то сдвинулось внутри, зазвенело, хрустнуло и вдруг рвануло наружу освобожденной чистой яростью. За несколько мгновений Алексей преодолел путь от умирающей под взглядом контролёра жертвы до накачанного адреналином, готового визжать в неистовом бешенстве клубка живой ненависти.
Контролёр стоял перед ним, слегка согнув ноги в коленях и приложив руку к своему лбу ладонью наружу. На мгновение перед глазами мелькнула сухая коричневая кожа, свисающая складками с ладони, а потом Алексей обрушил на монстра всю свою ненависть, вложив в один сокрушающий удар все оставшиеся силы. Бутылка из-под коньяка описала короткий полукруг и сбоку врезалась мутанту в голову. Брызнуло битое стекло, голова контролёра от удара смялась, как арбуз, и пошла трещинами, из которых тут же полезла светло-серая жижа. Не отнимая руку от головы, монстр чуть осел вниз, долгую секунду стоял, словно решая, куда падать, а потом завалился назад, прямо к ногам замерших в полной неподвижности генералов.
Ещё мало что соображающий Алексей, несколько секунд смотрел на бутылочное горлышко в своей руке, а потом брезгливо, почти испуганно бросил его на труп мутанта. Сознание лихорадочно пыталось выстроить рациональное понимание происходящего.
Последнее, что внятно помнил Алексей, был вкус спирта во рту, когда Кондрат Ефимович решил преподать строптивому капитану урок «воинской смекалки», и бесконечные мысленные повторы на разные лады случайно подслушанных слов генерала Решетникова. Потом явно был переезд на стрельбище, куда Алексея зачем-то взяли с собой. Теперь он находился в лесу, на окраине палаточного лагеря, прямо перед ним стояли растерянные и бледные виновники нынешнего положения дел, а под ногами истекал вонючей жижей контролёр. Но откуда мутанту было взяться на стрельбище?
