Вопрос был слишком неожиданным. Такс не помнил, называл ли он незнакомцу имя вожака группы, но мысль об этом мелькнула — и пропала. Молодой сталкер с трудом оторвал взгляд от лица писателя и неуверенно пожал плечами:
— Да ничего, нормальный. В прошлом рейде мне жизнь спас.
— Понятно, — кивнул ночной гость. — Ну что ж, спасибо за гостеприимство. Пойду я, пожалуй. Удачи тебе, сталкер.
Писатель быстро поднялся на ноги. Слишком быстро для человека, который долго сидел на корточках, — только полы пальто взметнулись и опали, словно черные крылья.
После чего более чем странный собеседник Такса повернулся и скрылся в темноте ночи, словно нырнул в нее как сом-мутант в черные воды Припяти.
— Не пойму, что ты там бубнишь все время?
Голос проснувшегося Корня вернул Такса в реальность.
— Да вот, с писателем тут разговаривал…
Молодой сталкер попятился. От костра на него стремительно надвинулась коренастая фигура старшего группы.
— С. Кем. Ты. Разговаривал?!
Корень размеренно выплевывал слова, словно выщелкивал пустые гильзы из барабана «Нагана», готовясь заменить их боевыми патронами.
— С. Кем???!!!
От рева Корня по ту сторону костра зашевелились двое его товарищей.
— Корень, ты чего орешь? До рассвета еще…
Краем глаза в свете костра Такс увидел, как Планшет, не договорив, вдруг упал на колени и судорожным движением рванул из подсумка противогаз. Плоть с его лица, словно густой кисель, потекла к нему на грудь, пачкая камуфляж кровавыми разводами. Но натянуть резиновую маску на остатки лица Планшет не успел.
Корень резко развернулся, раздалось несколько чавкающих звуков — и не успевший переродиться снорк упал на траву с расколотым черепом.
— Писатель, говоришь, — горько произнес Корень, меняя магазин «Вала». — А вот то, что осталось от Бобра.
Держа «Вал» на изготовку, Корень обогнул костер и подцепил краем контейнера «Ломоть мяса». Свежий артефакт еще не успел застыть и шевелился, словно душа Бобра пыталась вырваться из концентрированного месива плоти и костей, в который превратился ее хозяин.
— Писатель, — сплюнул Корень, завинчивая крышку контейнера. — Запомни, салага, это не человек. Это самый страшный монстр активной Зоны. Благодаря писателям мы получили тот мир, в котором живем. И сейчас они вот таким образом поддерживают равновесие.
Корень кивнул на труп Планшета.
— Увидишь такого «писателя» — стреляй не раздумывая. Хотя говорят, убить их невозможно, как и уничтожить их рукописи, которые хранит ноосфера. Но попробовать никогда не мешает.
Рука Такса потянулась к КПК.
— Ты что собрался делать? — подозрительно уставился на него Корень.
— Так согласно Кодексу Сталкеров надо скинуть информацию, отписать всем…
— Ноосферу решил подкормить? — прищурился Корень.
— Не ноосферу подкормить, а людей предупредить, — решительно отрезал Такс. — Чтобы знали, кто такие эти…
— Положи наладонник на место.
Слова, произнесенные Корнем, были холодными и жесткими, словно лязг затвора.
Такс поднял на старшего группы презрительный взгляд.
— Да пошел ты, Корень, — произнес он. — Думаю, из-за таких перестраховщиков, как ты, мы и получили то, что имеем.
Это было серьезное обвинение, но Таксу было наплевать. Он склонился над КПК, набивая текст, но дописать не успел. Пули, почти бесшумно покинувшие ствол «Вала», разорвали ему сердце, прежде чем он понял, что случилось.
— Есть тайны Зоны, которые не для всех. И с писателями плохо, и без них нельзя, — тихо произнес Корень, глядя на сокращающееся в агонии тело молодого парня. — Но чем их меньше — тем лучше. Эх, голова садовая. «Напишуу предупрежу…» Тоже мне… «писатель».
Виктор оторвался от текста и задумался. Снайпер говорит, что книга отпечатана в мире-отражении. Причем он сам побывал в таком мире, только существующем в далеком будущем. Так не посетил ли автор рассказа один из таких миров, где Выброс превратил землю в одну большую Зону и где кровавая радуга давно стала реальностью? И не этот ли Выброс только что предотвратила группа Меченого?
Виктор перевернул страницу и прочитал короткое название второй части рассказа — «Имя».
— И чего мы там пишем?
«Отмычка» поднял голову. На его щеках, покрытых юношеским пушком, пока еще не оформившемся в щетину, немедленно выступил румянец, видимый даже при неверном свете костра.
— Рассказ…
— Дай-ка сюда.
— Но, Корень, я только начал…
— Дай сюда, сказал!
Парень вздохнул и протянул старшему группы разорванную сигаретную пачку, исписанную мелким почерком.
Корень пробежал глазами несколько строк, потом хмыкнул и зачитал вслух:
— «Сейчас ночь. Вторые сутки мы с Корнем сидим у костра и ждем незнамо чего. Спим урывками, хотя оно и понятно — активная Зона это тебе не жилой сектор с боевыми роботами и искусственными охранными аномалиями на каждый квадратный метр. Здесь ты сам себе охранный робот, только непонятно, зачем Корень заставил так тщательно минировать периметр вокруг стоянки. Или мы здесь жить собираемся?..»
— И на хрена? — спросил Корень.
— Что на хрена? — не понял «отмычка».
— На хрена пишешь?
Парень пожал плечами:
— В жилой Зоне литературный конкурс объявили на лучший сталкерский рассказ. Если выиграю — напечатают на настоящей бумаге! Ну и бабла маленько дадут, оно никогда не помешает.
— Дурак, — фыркнул Корень, бросая через костер разлохмаченную сигаретную пачку. — Вторая ходка в активную Зону, а ума так и не набрался. Думаешь, сталкерские рассказы пишут те, кто реально по Зоне шатается?
— А кто же? — удивился «отмычка».
— Их пишут все, кому не лень, из той братии, что сидит в теплых, защищенных от радиации квартирах и выдумывает собственную Зону из головы. При этом обороты красивые подпускает — читал недавно. Типа: «Ночь выдалась на редкость тихая. Не было слышно привычного эха отдаленных выстрелов, никакая тварь не выла вдали на хмурое, зловещее небо, не шуршали тушканы в кустах, и даже ночной ветер затих, набираясь сил перед послезавтрашним Выбросом».
