Один момент все же вызывал подозрения - этот самый видеофайл на дисках архивов службы безопасности отсутствовал. Так просто этого быть не могло, на сей счет рапорт пишется, и таковой в папке имелся, подписанный ныне покойным Николаем Минаевым и заверенный Оверчуком, тоже не здравствующим ныне. И в рапорте было написано, что камера слежения в рабочей комнате отключалась по технической причине, по просьбе главного компьютерного владыки НИИ, Вячеслава Тимохина. То есть Вячеслав предупредил, что в силу необходимости изменения каких-то там настроек вынужден отключить камеру на часок, эту, и еще одну, в хранилище культур. Никаких особых подозрений он этим не вызвал, потому что такие предупреждения чуть не ежедневно поступали от него относительно других камер, он что-то менял в системе.
Может и так. Но вот то, что одна камера была включена, а файл на самом деле из системы удален, вызывало подозрение. Почему так? Тут могла сыграть свою роль привычка людей интеллигентных считать себя умнее всех вокруг, особенно тупых ментов и безопасников. Шалость, в общем. А в связи с тем, что у таких интеллигентных людей нет навыков в постоянном укрывании всего тайного, он случайно скопировал заботливо сохраненный файл Главному. Он же целыми папками копировал, ну и прятал, видимо, в одной из них.
Дальше последовал следующий шаг в размышлениях. Если до этого камеры отключались каждый день, а после этого уже нет, а уже через сутки произошел взрыв, то появляется какая-то неприятная цепочка во всем этом. Совершенно непонятная. Даже не цепочка пока, а черная кошка в темной комнате, но все же что-то старый опер чувствовал. Что-то дерьмовое, вроде как запахом потянуло.
И как попробовать разобраться в этом всем, не привлекая никакого внимания? Рано ведь еще привлекать. И тогда он вызвал Усимова, своего заместителя, бывшего муровского опера, которому всегда поручал дела самые деликатные, где надо в бархатных перчатках работать. Таких раньше у СБ «Фармкора» хватало, много влиятельных людей пересекалось интересами с этой компанией и грубить им было бы просто вредно для здоровья. За такое умение и гибкий ум Пасечник и сделал этого молодого парня одним из своих замов. А сейчас, после смерти Оверчука и отъезда Еременко тот оставался еще и единсвенным.
Пасечник набрал номер по памяти, дождался ответа, сказал:
- Ваня? Пасечник. Зайди ко мне, пожалуйста.
Черная почти эсэсовская форма не соответствовала внешности Усимова, круглолицего, невысокого, смешливого, располагающего всех к себе. Она на нем выглядела как шутка, но сам носитель ее вовсе не смущался.
- Вызывали, Александр Васильевич?
- Да, вызывал, присаживайся, - он показал на кресло перед столом, - Тут дельце деликатное появилось, надо бы... гм... «цепочки прозвонить».
- Утечка? - сразу деловито уточнил Усимов.
- Нет, что-то непонятное. Я даю тебе материал, вот этот.., - Пасечник протянул диск оперу, добавив при этом: - Смотри его так, чтобы в сеть не подключаться, понял?
- Даже так? - удивился тот.
- Даже так. Увидишь, сам поймешь, почему. Главная просьба - собери максимум информации по тем, кто в кадре. Все, что у нас есть, по всем базам. С кем дружил, кому родня, какие слабости, о чем болтал. Все у нас есть, но надо это аккуратно поднять. Аккуратно, понял? Может быть за этим и нет ничего, и тогда есть риск угодить в дерьмо. Понял?
- Понял, Александр Васильевич, - серьезно ответил собеседник.
- Ну и давай, занимайся, раз понял.
Усимов вышел из кабинета, а Пасечник подошел к окну. Из него открывался вид на Волгу, частично пересеченную неряшливым росчерком проволочного заграждения, вдоль которого неспешно шел парный патруль. Мирного пейзажа не получалось.
- И еще у вас, гражданин Домбровский, секретарша в любовницах, - задумчиво сказал он вслух, - Тоже проверить бы надо, откуда она взялась и кто такая.
Валера Воропаев
21 мая, среда, день.
Плотина водосброса в Угличе особой высотой не поражала. Так, серая бетонная стена, на ней какие-то не впечатляющие строения наверху. «Поцанский-46», снизив ход до самого малого, медленно приближался к ней, а Валера, прижав к глазам бинокль, шарился им по плотине и окрестностям, пытаясь обнаружить какие-нибудь признаки жизни.
Дубну прошли легко. Как оказалось, там сидело около сорока тверских военных, которых туда забросили вахтовым методом по приказу все того же Главного, то есть Бурко. С их слов выходило, что «центровые» тоже просекли возможную выгоду от речной торговли, вот и взяли под контроль выход из Иваньковского водохранилища. И «Поцанского» вместе с катером пропустили без всяких вопросов, даже порадовавшись «первым ласточкам». А заодно предложили звать на помощь, случись чего - у дебаркадера был пришвартован маленький, но вполне бодрого вида буксирчик.
В общем, прошли Дубну без проблем, и это еще скромно сказано. А вот Углич так и не откликался ни на какие призывы по радио, как Валек его не пытался вызвать на всех возможных частотах.
- Старшой, гля, - чуть похлопал Валеру по плечу неотлучный Матроскин, - Мужики на берегу, вроде нам машут.
Валера глянул через бинокль, куда сказали, и точно, обнаружил у берега пристань, а за ней старенький «Чероки», похожий на сундук, упавший на колеса, и возле него трех человек, явно махавших руками судну. Один даже какой-то красной тряпкой над головой крутил, вызвав смутные ассоциации с картинкой из детской книжки - пионер бежит по рельсам навстречу движущемуся поезду и машет галстуком, намереваясь поезд остановить. А где-то там сзади, за пионером, диверсанты то ли разобрали, то ли заминировали, то ли продали в металлолом рельсы, и поезду грозит страшное крушение. А в поезде другие пионеры, в Артек едут. Валера, кстати, в детстве хотел в Артек попасть, но так, не очень активно хотел. Ну и не попал.
- Вокруг чисто вроде, - пожал он плечами, - На засаду не похоже, мы их из пулеметов раз по сто положить успеем, прежде чем они на горку заедут.
- Да точно, как в тире выставились, - согласился Матроскин, - Точно не засада. Дальше вон пляж длинный, все просматривается, крысу не спрячешь. Побазарим?
- А почему бы нет? Буксир, давай к берегу или как там надо.
- А может катером? - чуть всполошился шкипер, - Я тут фарватера не знаю и не вижу. Мало ли чего там.
- А, ну тоже правильно. Матроскин, зови катер.
Белый девятиметровый катер, шедший в небольшом отдалении и тоже державший под прицелом «корда» мужиков с машиной, быстро подвалил к теплоходу, и Валера с Матроскиным и Швили перескочили к нему на борт.
- Жмурик, давай к мосткам малым ходом, - сразу раскомандовался Зять.
