Ворота не стали открывать полностью. Гулко бухнул опущенный через ров с замерзшей водой узкий мост.
— Вперед, — скомандовала королева.
И процессия двинулась вперед.
За воротами тоже горели костры. И между кострами проворно сновали легко одетые безоружные люди. Их было на первый взгляд — не более пяти-шести сотен человек. «Старшие рекруты, — поняла королева, — два выпуска Училища. Новичков, не закончивших еще обучение, здесь нет… Они остались на Грязном дворе и на хуторах. Продолжать заниматься тем, чем занимались и раньше, — учиться и работать…»
Услышав смех, Лития удивленно вздернула брови. Королева повернулась туда, откуда он доносился. Она увидела рекрута Бараца, знакомого ей по поискам банды Барака Бочки. И рекрут увидел ее, — широко улыбаясь, он вскинул обе руки. А потом оглушительно свистнул.
Но и без этого сигнала остальные рекруты заметили королеву и ее свиту. Со всех сторон полетели приветственные возгласы. Королева со своим сопровождением въезжала в лагерь Училища, разбитый под стенами Дарбиона, — и все больше в ней укреплялось странное чувство, что она вдруг попала в совершенно другой мир.
Здесь люди не бродили бесцельно и придавленно, но деловито и ловко занимались каждый своим делом. Кто-то налаживал какое-то варево в громадных котлах над кострами, кто-то ломал ковриги хлеба, возвышавшиеся башней на постеленном прямо на снег плаще, и выкладывал из кусков еще одну башню на другом плаще, кто-то тащил вязанки хвороста, кто-то, гогоча, растирал снегом голую грудь. Поодаль от костров большая группа — около двух сотен человек — занималась каким-то не совсем понятным делом. Оглашая холодный воздух дружными громкими выкриками, они поднимали руки и ноги, прыгали, перекатывались по снегу, наносили удары по невидимому противнику — и все это проделывали с удивительной одновременной слаженностью. Группа чуть поменьше — на другой стороне лагеря — была погружена в не менее странное занятие: рекруты возились с какими-то палками. Рядом с ними темнели в расцвеченных предутренних сумерках громоздкие возвышения, которых не было еще вчера.
Здесь словно и костры горели ярче. И люди были совсем другими, чем за городскими стенами: подвижными, румяными, переговаривающимися бодро и весело. Словно нависшая над городом чудовищная угроза их никак не касалась. Словно они не имели и понятия о ней. Чем-то эти люди неуловимо напоминали мальчишек в просторных балахонах магов, идущих следом за ней.
— Что они делают? — прозвучал рядом голос Аймана.
— Продолжайте движение, — приказала королева, — у нас не так много времени. Я сейчас…
Оторвавшись от основной процессии, Лития подъехала ближе к этим… с палками… Темные возвышения оказались аккуратно сложенными подобиями поленниц, где роль поленьев играли очень длинные шесты и кучи молодых деревьев с обрубленными ветвями. Рекруты вытаскивали из вороха сучковатых и тонких древесных стволов по одному — и обстругивали их ножами, превращая в ровные шесты. Затем шесты передавались тем, кто обрабатывал их мерзлым песком, снимая все неровности и шероховатости, после чего шесты укладывались в «поленницы».
Лития поймала себя на том, что внимательно смотрит по сторонам, выискивая среди множества людей одного…
Невесть откуда перед королевой вырос мастер Оттар. Северянин в одной руке держал громадный кусок хлеба, а в другой — кружку, из которой поднималось густое облако пара.
— Рад видеть вас, ваше величество! — поклонившись, жизнерадостно поздоровался он.
— Мастер Оттар, — кивнула ему Лития. — А где?.. Где остальные мастера?
— Мастер Кай отлучился во дворец. Не знаю точно зачем, я не спрашивал, некогда было.
— Во дворец?..
— Ага. Они с братом Гербом говорили что-то о каком-то древнем свитке… А старший мастер Герб проводит утренние упражнения. Желаете, чтобы я нашел их? Или… — Оттар с простоватой хитрецой игранул бровями, — кого-то одного из них?
— Нет, нет, — чуть поспешнее, чем следовало бы, отозвалась Лития. — Достаточно того, что и вы здесь. Мастер Оттар! Разве вы не знаете, что на рассвете войско Марборна пойдет на штурм города?
— Знаем, — охотно подтвердил северянин. — Как не знать. Мы ж не глухие и не слепые… И не дураки.
— Почему же вы здесь? Вы должны укрыться за стенами.
— Укрыться? Зачем это еще?
— Ведь рекруты Училища не будут участвовать в битве…
— Конечно, не будут, — сказал Оттар и даже слегка усмехнулся такому нелепому предположению, — рекруты Училища не сражаются с людьми.
— Тогда почему вы здесь?
— А вы-то, ваше величество!
— Что — я?
— Наш Долг, — принялся разъяснять Оттар, — велит нам защищать нашу королеву. Вас то есть.
Он замолчал, посчитав сказанное достаточным. Королева вздохнула.
— Ничего не понимаю, — сказала она. — Я вернусь в город до начала штурма, мастер Оттар.
— Ага, — кивнул верзила, — знаю.
— А вы, кажется, не собираетесь последовать моему примеру.
Оттар захлопал глазами. Судя по его виду, теперь он ничего не понимал.
— А чего нам следовать-то?.. — пожимая плечами, проговорил он. — Мы вас от кого должны защищать? От марборнийцев, верно? Так они же не по ту сторону стены. А по эту.
— Не понимаю… — повторила Лития.
— Ваше величество! — услышала она призывный оклик.
К ней подъехал сэр Айман.
— Ваше величество, — сказал он, — господину архимагу требуется поговорить с вами. Пора начинать, ваше величество, время не ждет.
— Да, — встряхнулась королева.
Она кивнула Оттару, тут же почтительно склонившему голову, и ударила каблуками коня.
Лагерь марборнийского войска гудел растревоженным ульем. Весть о том, что пленный король Гаэлона отравил Ганаса Орленка, разлетелась по лагерю в мгновение ока. Если кто-то из простых ратников и был недоволен политикой своего короля по отношению к вражескому государству, то, узнав о случившемся, моментально об этом своем недовольстве забыл. Чужак посягнул на наше — так воспринималось это убийство. И посягнул вероломно, коварно, подло. Как пощаженный на охоте волчонок, взятый в дом и до времени притворявшийся милым щенком, вдруг, выбрав момент, впивается в горло прилегшему отдохнуть охотнику. Об Орленке плакали, искренне и не скрывая слез.
Сэр Приор рассчитал правильно. Трем четвертям марборнийцев, проведших столько времени в военном походе, еще ни разу не представилась возможность напоить свой меч кровью. Одуревшие от скуки ратники, вынужденные только тоскливо пожирать глазами вражеские города и села, вместо того чтобы всласть покуражиться, — наконец-то дали выход давно копившейся злой буйной силе, раньше лишь изредка выплескивавшейся в драках между собой, тайных пьянках и ожесточенной игре в кости.
