Осторожно выбравшись из башни, я кликнул Петровича и углубился в саванну по уже разведанному маршруту — хрен с ним, со следом. Сейчас главное быстрее управиться. До рассвета еще добрых четыре часа, за это время можно многое успеть, если не тормозить и не прятаться от каждого шороха.
Система тау Кита, планета Нереида, 24 февраля 2538 года, ночь.
До места добрались быстро и без приключений. Реактивный Петрович несся впереди, предупреждая о потенциальной опасности, так что ползти не пришлось ни разу. Не заморачиваясь маскировкой следов, мы с максимально возможной скоростью пересекли равнинную часть и дальше шли зарослями. Темп пришлось слегка снизить, зато теперь можно было не таиться — никто в хитросплетении колючих ветвей нас не разглядит. Еще веселее дело пошло, когда мы с напарником полосу кустарника прошли насквозь и выбрались к скальной стене. Вдоль нее можно было перемещаться и вовсе без опаски, разве что под ноги смотреть, чтобы оные на камнях не переломать. В общей сложности на дорогу к горе мы затратили тридцать две минуты, что в условиях ночного марша по пересеченной местности тянуло на рекорд.
Оказавшись в окрестностях указанной таинственным проводником точки, осторожность удвоили — дала о себе знать профессиональная паранойя — и к станции мониторинга приблизились уже чуть ли не ползком. К строению вела узкая тропка, вившаяся в каменном лабиринте склона, если не знать, что оно здесь есть, в жизни не отыщешь. Впрочем, нос и уши вели моего напарника не хуже спутникового навигатора, мне оставалось лишь залечь за удобным валуном перед последним поворотом и заслать Петровича на разведку. ППМ послушно отобразил вид от первого лица с высоты кошачьего роста, когда напарник привычным стелющимся способом движения направился к стандартному жилому боксу вроде тех, в которых мы на Пятачке обитали. Правда, к торцу модуля был пристроен еще один, совсем уж миниатюрный и угловатый, ощетинившийся венчиками антенн и короткими штырями приемных контуров разнообразных датчиков. В подобной машинерии я разбирался слабо, но и моих знаний хватило, чтобы уверенно распознать в них оборудование стандартной многофункциональной станции мониторинга. В свое время нам с Петровичем пришлось сопровождать и метеорологов, и сейсмологов, и много еще кого, так что визуально отличить научные приблуды от, скажем, постановщика помех я был в состоянии.
Полностью слившийся с каменистой тропкой кот преодолел уже половину пути, когда на крыше модуля кто-то ехидно каркнул, а потом неумело сымитировал раздраженный мяв. Петрович вздернул голову, направление на звук он засек безошибочно, но разглядеть в кромешной тьме я ничего не сумел. Разрешающей способности камеры не хватило, все же ППМ не ноктовизор. Однако для напарника загадочный пересмешник не остался незамеченным: кот пренебрежительно фыркнул, и я почувствовал на языке противный вкус перьев, отчего мне незамедлительно приспичило чихнуть. С трудом сдерживаясь и уже понимая, в чем тут дело, я решительно направился к модулю, но до напарника дойти не успел: с крыши бокса спикировала какая-то тяжелая птица и попыталась долбануть клювом объектив камеры на ППМ. Петрович, ясное дело, над казенным имуществом надругаться не позволил — махнул лапой, мягко подпрыгнул, клацнув зубами, и я принялся отплевываться, откинув забрало: свежее перо и мелкий пух оказались куда противнее на вкус, нежели воспоминание о них. Пострадавший птиц обиженно кудахтнул и ретировался обратно на крышу.
Прижавшись спиной к валуну на изгибе тропы, я взял входной шлюз модуля на прицел и позвал вполголоса:
— Миша! Кульман!.. Выходи давай.
Некоторое время ничего не происходило, только вернувший свой естественный цвет Петрович гордо вышагивал у самого порога, небрежно пережевывая хвостовое перо, да попугай попискивал где-то сверху. Затем внешняя створка шлюза уехала вбок, и из тамбура высунулась хорошо различимая в ноктовизор растрепанная кудрявая голова с характерным носом.
— Олег, таки это ви? — немедленно вопросил Миша, силясь разглядеть в темноте хоть что-то. — Петрович, немедленно отдайте мне перо! У Карлуши стресс, а ви так безобразничаете!
— Нашел время придуриваться, одессит хренов! — хмыкнул я, не торопясь покидать укрытие. — Как будто сам не видишь, что это мы. Ты один, кстати?
— Возможно, — уже нормальным голосом отозвался тот. — А ты? Хвост не привел?
— Возможно, — не остался я в долгу. — И долго мы тут препираться будем?
— Таки вам это доставляет удовольствие! — притворно удивился Кульман, но дурачиться перестал. — Двое нас. Выходи давай. Мы должны удостовериться, что ты один.
— Стесняюсь спросить, а каким это образом? Ладно, тебе видней…
Демонстративно держа штуцер стволами вверх, я отлип от скалы и вышел на крошечную площадку перед боксом. Петрович незамедлительно выплюнул перо и принялся тереться о мой сапог.
— Убедился? Кто второй?
— Жека, таки можете вылезать, все в порядке.
С крыши модуля совершенно бесшумно соскользнула неясная тень, через секунду оформившаяся в небезызвестного лейтенанта Бесчастных. Охотник вырубил «хамелеон» и поигрывал штатным «вихрем», уставившись на нас с Петровичем исподлобья. Забрало он не затемнял за ненадобностью — все же ночь на дворе, — и я отчетливо мог рассмотреть его лицо в ноктовизор. Я ответил той же монетой, про себя неприятно поразившись профессионализму оппонента. Я-то его считал чуть ли не пустобрехом, не способным ни на что серьезное. А он эвон как: засаду устроил классически, внимание отвлек попугаем и в любой миг мог нас с Петровичем на ноль помножить. Силен.
— Пойдемте в модуль, нечего здесь отсвечивать, — нехотя процедил через некоторое время Бесчастных и первый скрылся в шлюзе.
Выбравшийся из тамбура Кульман пожал плечами — дескать, сами разбирайтесь — и последовал его примеру. Я немного задержался, объясняя Петровичу задачу, дождался, пока он поменяет окрас на более уместный в данной обстановке и скроется среди камней, и только тогда осторожно шагнул в шлюз, держа руку на кобуре. «Меркель» я, от греха, убрал в спинные захваты.
В крохотной комнатке, до отказа набитой аппаратурой, царила интимная полутьма, нарушаемая лишь мерцанием трех мониторов и перемигиванием многочисленных индикаторов. Места только-только оставалось под миниатюрный журнальный столик и пару офисных кресел на колесиках, одно из которых уже занял Кульман. Лейтенант Бесчастных с откинутым забралом сидел на полу, пристроив «вихрь» на коленях, и на всякий случай контролировал вход. Под его хмурым взглядом мне сразу стало неуютно, но я не подал виду, придвинув свободное кресло, уселся в него и в свою очередь откинул забрало. Снимать шлем совсем было бы не очень разумно — в случае чего Петровичу будет труднее до меня докричаться, все-таки коннектор великая вещь.
