– Нога лежит за кладбищем, у дороги. В карманах набор отмычек, лом, лопата, точно такой же нож, шелковый шнур и кошель. Две сотни монет. Ни бумаг, ни ключей – ничего.
«Татуировки, символы, украшения», – пишу.
– Рисунки самые обычные, тюремные, ничего индивидуального или цехового. Из украшений серебряная цепочка на шее и все. Даже знака цеха нет, хотя медвежатники его на дело всегда берут, чтобы метку цеха на месте преступления оставить – традиция у них такая. Что-то вроде конкуренции за количество успешных и громких дел.
Второе тело лежало на обочине. Причем сразу на обеих обочинах – голова и руки с одной стороны, а все остальное с другой.
Пыхатый (НИП), Человек. Вор-медвежатник 30-го уровня.
– Набор такой же, только, помимо лопаты, еще и мешок с драгоценностями. Они вскрыли могилу одной не особо бедствующей хозяйки пары рыбных магазинчиков, сняли с нее все.
Я снова проявил следы. Синий и черные отпечатки дальше шли в одном направлении: в сторону Малой Ривенки.
«Стража?» – написал и показал хозяину.
– Нет! Они с ней церемониться не станут. Хоть и знают, кто такая, но…
«Некромант?»
– Да. Я отправил за ним. Собственно, это единственный способ вернуть ее назад… живой…
Дальше мы разошлись: Карл вернулся на кладбище, а я отправился по следу. В сторону единственного места, кроме «родного» кладбища, где мне были рады люди. По крайней мере, некоторые из них.
След привел меня к раскидистому дубку, одну из сторон которого словно глодали бобры. Впрочем, вряд ли бобры способны оставлять такие следы от когтей и человеческих зубов. Мне всегда казалось, что зубы у покойников гниют и выпадают первыми, вот только игровая некробиология считала иначе. Здесь синие отпечатки обрывались, а вот Рианна ушла дальше.
– Э! – крикнул я, задрав голову вверх и прислушиваясь.
Скрип ветвей и шум листвы отвлекали, поэтому пришлось прибегнуть к «Чуткому уху». Присел у дуба, опираясь о него спиной, и закрыл глаза, прислушиваясь.
Дыхание. Дышит через раз, подолгу и аккуратно выдыхая, и так же вдыхая. Скрип коры под пальцами. Черт! И ведь и не крикнуть ему, чтобы слезал по-хорошему! И не допросить по-человечески, без языка-то.
Кстати о допросах!
В ветке «Дознания» также было открыто три умения.
«Игла Инквизитора» причиняла жертве невыносимую боль и наносила 10–20 единиц урона каждые 2 секунды в течение 10 секунд. Вот только сам инквизитор испытывал такую же боль и получал половину этого урона. Впрочем, с уровнем умения «отдача» снижалась, а боли я все равно не чувствовал.
«Слово Истины» позволяло определить, говорит ли жертва правду, но если третий подельник тоже был уровня тридцатого, то расколоть его таким способом мне не удалось бы. Умение «Стальная воля» относилось к благословениям и повышало Волю на 2–4 единицы на 10–20 минут, причем чем сильнее прирост, тем меньше действует благословение. В данной ситуации тоже бесполезно.
На выбор мне были предложены: «Допрос мертвеца», позволяющий получить от свежего трупа ответ на один вопрос в формате «Да, Нет, Не знаю»; «Оковы веры», запирающие любой замок соответствующего уровня так, что открыть его мог только я или кто-то с более сильной волей; и «Чувство вины», с некоторой вероятностью указывающее на того, кто недавно совершил преступление, связанное с убийством или святотатством.
Итак, что у нас в наличии? Отправившаяся в поселок ремесленного люда девочка-зомби со странными гастрономическими наклонностями, странный молчаливый фрукт, созревший на дубе, верная праща и «Игла Инквизитора» – как способы вот такие необычные плоды собирать. И гарантированный метод получить ответ от свеженького покойника в виде бонуса.
Вот только задавать вопросы мне нечем. Да и незачем, и так все ясно: три дружка разочаровались в нелегком ремесле медвежатников и отправились на ближайшее кладбище «щипать» дохлых старушек. А чтобы не позориться, все бумаги и цеховые знаки припрятали.
Оставив «фрукт» висеть дозревать, я двинулся дальше по следу, к поселку.
Ворота были сорваны с петель и лежали метрах в десяти от ограды. Два неподвижных тела валялись тут же. Присмотрелся: стража. И ни единой души кругом. Не слышно даже кур и собак. Впрочем, с последними-то как раз все было понятно, несколько разодранных тел я заприметил возле будок. «Поиск нежити» ничего не дал – скорее всего, Рианна давно убралась отсюда. Может, даже вернулась на кладбище. Но где люди? Не могла же десятилетняя упырица слопать их всех?
Еще одно очко умений ушло в расовый «Поиск жизни». Тонкие нити протянулись от домов к центральной площади, сливаясь в одно большое пятно. А от него словно толстый канат вел дальше, в глубь поселка и дальше, уводя за ограду, в сторону высокого пригорка. Похоже, жители села успели убраться подальше, в надежде укрыться в каком-нибудь тайном месте. Удалось ли?
Боковым зрением я заметил едва тлеющую искру жизненной силы в одном из домов, прямо через стену, и бросился туда. Перешагнул через выбитую дверь и нагнулся над огромной дырой в полу: часть выломанных досок валялись тут же, разбросанные по всей комнате. Похоже, кто-то из местных пытался отсидеться в погребе. Вот только, судя по всему, у малышки те же классовые умения, что и у меня. И она его тоже нашла…
Внизу лежал умирающий мужчина лет сорока – сорока пяти. Лицо мне незнакомо, зато он меня узнал и захрипел, пуская кровавые пузыри:
– Ты…
Он был не жилец: грудная клетка разорвана, ребра торчат наружу, а между ними пока еще трепыхается сердце. Впрочем, это же «непись». Переродится заново через двадцать четыре часа после того, как игра решит, что динамическое событие «нападение маленькой мертвой девочки на поселок» закончилось. Разумеется, вся память его при этом очистится.
– Уа? – я пальцами изобразил шагающего человечка.
– Они ушли за село, к церкви пресветлой Амалии… Их увел отец Хаим.
Связываться с последователями светлой богини мне не хотелось, но делать нечего – нужно было убедиться, что с жителями все в порядке. Из милосердия добив раненого, я отправился по следам. «Поиск следа» превратил выбранный мною участок в такой пестрый ковер, что невозможно было в этой мешанине отыскать черного следа крохотной детской туфельки…
До церкви оказалось километра полтора. Даже без таланта Следопыта любой полуслепой идиот смог бы идти по такому следу, который оставили за собой десятки жителей Ривенки. Когда вдали ярко засверкали на солнце круги-обереги, украшавшие шпили церквушки, я невольно сбавил шаг. Все предыдущие встречи с последователями богини-целительницы заканчивались для меня возрождением в склепе. А теперь я еще и предан анафеме лично Амалией, и любой жрец с радостью притащит меня на алтарь ради лишней сотни-другой Благодати. Да еще и Рианна вполне могла оказаться где-то поблизости.
