– Блин, ну и свиньи же эти химеры. Жрут всякое дерьмо. – Мне уже не приходило на ум, чтобы из этих зверушек сделать шашлык. Мерзкое, даже по виду, пиршество химер как-то не способствовало желанию полакомиться мясом этих местных кабанчиков. Хотя если припомнить то мы там, на Земле, едим спокойно мясо хрюшек и даже не морщимся хотя они то же весьма мало разборчивы в своих пищевых пристрастиях. И ничего, считаем, что так и должно быть. Наверное, и здешние виды пищевой цепочки мы сможем со временем считать вполне себе съедобными. Я тут же представил, как мы уминаем мясо этого червяка и меня чуть не вырвало.
– И что тут такого? Если никому не показывать что за мясо на столе и откуда его взяли, то все будут лопать, как миленькие. Собаку же я таким вот образом и попробовал. – Я вспомнил, как меня угостил деликатесом мой друг кореец. Хорошо, что я про собаку, которую нам подали тогда в виде мясного супа, узнал, когда его не было рядом, наверняка съездил бы по его довольной харе кулаком. Но ничего не случилось, все усвоилось, и я особо так и не орал на своего друга потом при встрече.
Человек всеяден, и лишь небольшие препоны в виде определенных норм поведения и пищевых пристрастий сдерживают его аппетит, и он не ест все что движется и прыгает. Хотя и это утверждение весьма неоднозначно, кто-то как раз и ест все что прыгает, ползает и скачет. Дело привычки. Нам же в сегодняшней ситуации выбирать особо не приходится. Ракушек сырыми мы уже ели, акул тоже с удовольствием трескаем, так почему бы и этих химер не попробовать. Вот только каким образом уговорить эту свинью стать на нашем столе едой. Это будет явно не просто сделать. Оружия кроме копья и меча бронзового никакого нет. А проткнуть кожу даже на первый взгляд невозможно. Крокодилья кожа и та была бы более подходящей для подобных экспериментов. Да и как воспримут подобную попытку с нашей стороны эти химеры. Не будут же они спокойно становиться в очередь для того чтобы попасть в наш желудок. Вон они как слаженно действуют, завалить такое громоздкое и явно очень активное существо не просто. И уж стать чем-то подобным для нас, химера не пожелает. Это как пить дать. Стоит только взглянуть на ее клыки, как тут же всякое желание поохотится, пропадает.
Мне еще раз пришлось удивиться когда, насытившись, эти химеры спустились в воду, а к остаткам пищи вышли из воды детеныши, и кроме них никто не бросился поедать остатки пиршества, хотя желающих было много. Но нет, вперед пропустили малышню, явно эти зверушки не наши свиньи. Те своим поведением и небрежностью в выборе пищи как раз и послужили фактором, по которому определяют неопрятных и неприятных своим поведением людей.
– Надо же, интеллигенты какие. – Брякнул я первое, что пришло на ум. Почему интеллигенты? А шут его знает. Но то, что здесь не процветает закон джунглей, было очень заметно. Может, потому что жратвы здесь для химер хватало? Во всяком случае, с одного червя насытились три взрослые особи и четыре детеныша.
Все это было интересно наблюдать, но нас интересовали не химеры, а ерлики, и я вновь обратил внимание на остров в этом озере. Меня волновал тот факт, что я не мог углядеть ни одного человека наверху, да и плота видно не было. Это могло означать, что тетя с Фетросом и детьми вновь отправились за продуктами. Но куда в таком случае поставили плот? Вытащить на берег такую тяжесть не могли, значит где-то заныкали.
– А что если эти химеры напали все-таки на плот и людей сожрали? – Я в ужасе тут же представил, как это могло произойти, моя кожа моментально покрылась пупырышками, и я непроизвольно поежился. – Не дай бог, и врагу не пожелаю такой смерти.
Я решил попробовать покричать, не обращая внимания на то, что тем самым привлеку внимание к себе этих химер. А что делать?
Химер все-таки я всполошил. Но они бросились не ко мне, а, наоборот, от меня, и от берега.
– Странно. То, что мы тут снуем туда-сюда, их не пугает, а вот крики испугали. Но людей на скале не было, никто на мои крики больше не реагировал. Я решил пройти немного по берегу в поисках возможной стоянки плота. Это, оказалось, трудно сделать, так как весь берег был в зарослях колючего кустарника и какой-то травы, я бы даже сказал камыша, хотя он только отдаленно напоминал знакомый мне камыш. Тем не менее, пройти было затруднительно и мне пришлось отступить от этой затеи.
– Может они нашли новую тропу к спуску? Химеры постоянно толкутся на этом месте, так как оно свободно от зарослей и берег полого спускается к воде. Поэтому тетя решила не рисковать, оставляя плот на этом месте. Наверное, и я бы пришел, в конце концов, к такому решению, это очевидно.
Ничего не оставалось делать, как продолжать пытаться пройти по берегу, только я пошел не вдоль кромки берега, а немного ушел в лес. Здесь тоже было трудно идти, но все-таки легче, чем по берегу. Поиски продолжались долго, но зато я нашел плот. Он хорошо вписался в крохотную выемку берега и кроны деревьев скрыли его как сверху, так и с боков. Здесь почти не было кустарника, и я смог выйти к берегу, где и увидел привязанный к стволу дерева плот.
Вскоре мы уже все перебрались на островок, предварительно привязав плот к одной из балок взятой нами в дорогу длинной веревкой. То, что птенцы были живы и достаточно бодро крутили головами, меня очень обрадовало. Лиза широко открытыми глазами наблюдала как я вместе с Перосом и Силхом кормили птенцов, а потом и поили. Растительная пища в виде взятых нами бобов птенцам не очень нравилась, но голод заставлял их глотать и это месиво.
– Я никогда не видела ничего подобного. И это птенцы? А какого же размера взрослые особи? Я даже представить не могу. – Лиза как я понял, еще не видела вблизи взрослых птиц. Те, что летали в небесной вышине, смотрелись хоть и большими, но все равно не очень впечатляли размерами. А тут всего лишь птенцы…. Размером с небольшую лошадь.
– А когда вырастут, где они тут поместятся? – опять заинтересовалась Лиза. – Эта башня, не маловата для них, станет? Да и гнездо…, оно конечно большое, но не для взрослых птиц. Ты не находишь?
– Лиза, я также как и ты, ничего, пока не знаю. Я пытаюсь приручить птенцов. И не только ради попытки использовать их как ездовых лошадок, но в первую очередь как защиту от посягательств на эту территорию со стороны других птиц. Меня убедили, что ерлики чуть ли не разумные птицы, что они соблюдают свои правила и законы, и никто не может из них посягнуть на территорию, принадлежавшую другой семье.
– Это что же, выходит они как люди, то же оберегают свои земли? И границы своей территории знают? Возможно ли такое?
– Я и сам в непонятках, мне пока что ничего не известно точно. Одни предположения, и слова Милха, отец которого всю свою жизнь посвятил изучению ерликов, их повадок и вообще всего, что касается жизни птиц. Но пока он прав, отец Милха я имею в виду. Ни одна птица не залетела сюда, они каким-то образом чувствуют присутствие птиц здесь, даже не смотря на то, что это птенцы всего лишь. И я молю бога, чтобы так и было, ведь мы противопоставить ерликам ничего не можем. Нет у нас такого оружия, чтобы мы могли справиться с ними. А нам очень нужна эта территория. Мы, только придя сюда, уже нашли такой ценный продукт как соль. А я надеюсь найти здесь немало интересного. В смысле полезности для нас, одни деревья чего стоят, плоды на них вскоре поспеют, представляешь. Да и кроме них тут много чего, на мой взгляд, можно найти еще, например полезные ископаемые, я немного в этом разбираюсь и почему-то уверен, что они тут, по всей видимости, должны быть. Эта горная гряда очень старая и от этого много горных пород просто-напросто превратились в щебень, в небольшие камни. Вот среди этих полуразрушенных временем пород и можно поискать что-то нам полезное, а для этого нам нужна безопасность. И я надеюсь с помощью вот этих птичек ее нам обеспечить.
