— У него не разберёшь. — Фор усмехнулся. — Когда ему надо — болен. Когда ему надо — здоров.
— Я привёз ему краски. Пойду, отнесу.
— Отнеси, — согласился Фор.
Поднявшись к вертолёту, я вынес вёдра с малахитом и бокситом и свистнул Полкана, чтобы «нижние» овчарки не задерживали по пути. Собак у ту-пу развелось!..
Рих грелся на солнышке возле входа в свою пещеру. И уже знал всё случившееся в селении. И даже мыслеприёмник был на нём. Значит, ждал меня.
— Что мы должны хурам за своих женщин? — спросил он первым делом. — Хуры не отпустили бы их просто так. Чего они от нас хотят?
— Чтобы вы не жгли больше лес! — снова объяснил я.
— Хорошо, что мы сожгли его! — Рих улыбнулся, хитро прищурился. — А то не видать бы нам своих баб… Может, они и тех вернут, что угнали раньше?
— Давно?
— Давно! — Рих задумался, погрустнел, стал загибать пальцы. — Десять разливов прошло. Или больше? — спросил он сам себя. — Не помню уже… Мою дочку угнали. Младшую.
— Как звали её?
— Шели.
— Я спрошу про неё. Когда увижу вождя хуров.
— Узнать бы хоть, что она жива. — Рих вздохнул.
— Может, знают Рату, Нали, Галю? — подумал я вслух. — Спросишь их?
— Спрошу! — Рих обрадовался. Видно, не успел подумать о столь близкой перспективе. — Ты пробовал краску? — поинтересовался он.
— Скоро попробую. Я постараюсь помочь тебе, Рих. Если Шели жива.
— Если вернёшь её, — пообещал Рих, — я всем скажу, что ты самый великий колдун. Тебе это пригодится. Ты будешь жить долго. По твоим глазам вижу. И все племена вокруг тебя признают.
— Как ты можешь видеть это по глазам? — удивился я.
— У тебя в глазах чистый серый цвет, — спокойно объяснил колдун. — Ни пятнышка, ни полоски… У тебя ничто не болит. Ты совершенно здоров. Значит, проживёшь долго. А у больных людей в глазах пятнышки, полоски. По ним можно узнать болезнь. Даже ту, которая впереди.
— Ты узнаёшь?
— Узнаю, — тихо согласился Рих. — Особенно если глаза светлые. Но и в тёмных глазах бывают светлые пятнышки. Тоже от болезней.
— Научи меня узнавать болезни по глазам!
— Научу, — пообещал Рих. — Приходи в спокойное время. Когда не торопишься. Я же вижу: ты всегда торопишься. А о глазах рассказывать долго. По ним можно определить не только болезнь, но и ум. И отношение человека к тебе самому.
— Как?!
— Просто. Если зрачки спокойно раскрыты — ты мне веришь и не боишься.
— А если сужены?
— Значит, не веришь и боишься. Значит, ты опасный враг. Глаза выдают. Приходи лучше в спокойное время.
— Приду!
И на этом мы с ним простились. Потому что я на самом деле торопился.
В пещере Фора ждал меня стремительный, как обычно, Виг, жарилась на костре свежая рыба, и аромат её заполнял всё вокруг. Видно, к садкам за рыбой Виг и бегал на реку, когда пришли в пещеру угнанные женщины.
Галю находилась в это время где-то во внутренних помещениях, у матери. Я попросил Даю привести Галю и дать ей мыслеприёмник.
— Ты знаешь Шели? — спросил я. — Дочь колдуна Риха.
— Знаю, — ответила Галю.
— Она жива?
— Жива. У неё сын и дочь.
— Имя её не изменилось?
— Нет. Хуры не меняют наших имён. Ты хочешь её вернуть?
— Хочу. Она согласится?
— Не знаю. Мы никогда не говорили об этом. Мы не думали, что кто-то может вернуться. Думали, это навсегда.
Мне показалось, что сейчас она способна заплакать или зарыдать, я торопливо погладил её по голове, хотел попрощаться и улететь, попросив для сухой горючки ведро воды. Время поджимало. Темнеет тут рано.
— Подожди! — попросила Дая. — Не уходи!
И так поглядела на меня, что я понял: надо подождать.
К счастью, рыба жарится быстро. И за ранним ужином Виг спросил:
— Ты должен знать, Сан… Там, где будет жить всё наше племя, у Большой воды, может сегодня жить хотя бы одна семья? Или две…
— Только в хижине для купов. Ваши дома ещё не готовы. Пока половину из них не закончат, ни в одном нельзя жить. А потом сразу сможет переехать половина племени. Вторую половину построят при вас.
— Я знаю хижины купов, — сказал Виг. — В них жить можно. Хотя наши пещеры лучше. Но их долго долбить. Много там хижин?
— Восемь.
— Все пустые?
— Все.
— Посмотреть их можно?
— Да. Но не сегодня. У меня стоят два ящика с подарками для вас. Их прислала Тили. Скоро я привезу их и заберу тебя. Чтобы ты увидел всё сам. Согласен?
— Я буду ждать, — ответил Виг.
— И я, — добавила Дая. — Очень хочу к морю!
Допытываться о причинах такого поворота не требовалось. Практического значения это не имело, и, в общем, всё было ясно. Вигу не хотелось от разлива до разлива выдалбливать новую «комнату» в пещере, которую всё равно скоро оставлять. А с возвращением Галю эта работа становилась неизбежной.
Что ж… Верное решение нашёл. И быстро! Не мальчик уже, но муж!
«Похоже, и тут Розита далеко глядела, — подумал я. — Ведь это первый шаг к осуществлению её давнего плана насчёт гезов. Да ещё досрочный шаг!»
16. «Не обижай моё племя!»
Дар пришёл в мою палатку неожиданно, сел на чурбачок возле входа, свесил руки между колен, подождал, пока я положу на верстак отвёртку, напильник, и спросил:
— Скажи, Сан, когда племя переедет к Большой воде?
— Наверно, после следующего разлива, — ответил я. — Но не всё сразу.
— Почему не всё?
— Хижин не хватит на новом месте. Сейчас там восемь хижин. Когда будет пятнадцать, можно начать переезд. Кто захочет, сам построит себе там хижину.
— А сейчас там в новых хижинах никто не живёт?
— Стоят пустые.
— Кто раньше придёт, тот и займёт?
— Выходит, так.
— А если я туда пойду раньше всех?
— Выберешь себе хижину и будешь в ней жить. Не скучно тебе там будет одному?
— Я уже не один! — гордо ответил Дар. — Ме-а выбрала меня. Надо строить хижину. Но зачем тут строить, если всё равно уходить?
— Ты прав, Дар, — согласился я. — Если не боишься жить на новом месте, строить тут хижину бессмысленно.
Вообще-то Дар был лентяй. А может, тайный поэт. Или непризнанный философ. Ровесник Щура, он ни разу не отличился на охоте, у него обычно не хватало стрел и копий, хотя наконечниками Бир снабжал всех одинаково. Но к наконечнику ведь надо ещё своими руками и древко приспособить!..
Дар предпочитал просто посидеть у костра, поворошить угли шампуром, — они теперь лежали у костров свободно! — понаблюдать за происходящим вокруг, пошутить. Над его шутками часто смеялись. Хотя до меня они доходили не всегда. Видимо, в иносказаниях языка купов я был так же силён, как Розита — в русских идиомах.
