Сновидения подобны морю. Они накатываются на мозг легкими волнами, а потом отступают туда, где плещутся вечно, – в Мир Образов, Алям-аль-Миталь. Дабы не ждать, когда эти волны захлестнут вас, повинуясь неизменному ежедневному ритму, можно, если желаете, уплыть в море и исследовать его глубины.
Роберт Ирвин, «Арабский кошмар»
Когда Андрей вышел из метро, на Москву уже опускались ранние осенние сумерки, превращающие городские огни в размазанные пятна на фоне приглушенных красок скучного комикса в стиле нуар. Легко сориентировавшись – первый вагон из центра, направо вдоль парка, Андрей не спеша двинулся по пустынной улице. Эта прогулка – как последняя проверка, думалось ему, проверка на вшивость, на твердость характера, ведь, если он дойдет до конца маршрута, назад дороги не будет. Назад, в прежнюю жизнь. А начнется тогда новая, опасная, без выбора, знакомая лишь по слухам, даже не жизнь – борьба за существование, высшая награда в которой – мечта.
Чтобы начать этот маршрут, Андрей потратил пять лет своей жизни. Он шел напролом, добиваясь цели, порой наперекор собственной совести. Но совесть ведь останется там – позади, в этом скучном комиксе, из которого только один выход, и мало кто знает, что откроется за ним смельчаку, рискнувшему отомкнуть замок.
Все началось с Кирилла. Старше Андрея на восемь лет, брат имел свой взрослый круг общения и неведомые младшему интересы. Он был серьезен и замкнут, интересовался многими науками, занимался спортом. Кирилл ходил в качалку, в одиночестве бегал по утрам в парке. Там лучше думается, говорил он, по обыкновению ухмыляясь уголком рта. Но Андрей помнил брата другим, с горящими глазами, увлеченно рассказывающим о неведомых странах, об иных мирах, о странных существах, которые могут быть как дружелюбны, так и враждебны, о могущественных артефактах, за которыми ведется непрерывная погоня и которые стоят всего золота мира, о новой жизни. Кирилл относился к младшему брату чуть отстраненно и снисходительно, впрочем, это вполне объяснимо, учитывая разницу в возрасте. Младший же, напротив, смотрел брату в рот. Старался подражать даже его манере усмехаться во время любой, самой серьезной речи, как бы иронизируя. Андрей с нетерпением ожидал тех нечастых моментов, когда, под влиянием каких-то событий, может быть, успехов или провалов, которые для ученого не менее ценны, Кирилл входил в то самое состояние абсолютного рассказчика, когда по комнате витали картины, сотканные из слов и подсвеченные светом, струящимся из глаз обоих братьев.
А потом Кирилл пропал.
Задумавшись, Андрей чуть не пропустил поворот. Вот он – последний перед площадью. Теперь мимо пивного ресторана в подворотню – адрес и маршрут Андрей забыть не мог. В Москве, да и во всем мире, Сторожей всего несколько десятков, а хороших Сторожей и вовсе можно пересчитать по пальцам. С этим его свел Учитель. Сказал, что лучше Сторожа еще поискать, может быть, не очень виртуозен, но надежен на все сто процентов, что и нужно новичку, тем более для первого выхода. Сам Учитель услугами Сторожа никогда не пользовался, при случае вполне мог бы исполнить его обязанности. Андрей потоптался у подъезда хрущевки, вспоминая наставления – делать все в точности, как скажет Сторож, отвечать на все его вопросы предельно откровенно.
Он позвонил условленным образом в квартиру номер семнадцать на четвертом этаже. Через полминуты за дверью послышались шаркающие шаги. В дверном глазке помаячила тень, означающая, что хозяин изучает своего визитера. Приоткрыв дверь на цепочке, мужчина спросил негромким чуть хрипловатым голосом:
– Кто там?
– Андрей, от Учителя. Хочу приобрести таблетки от бессонницы.
Чуть помедлив, наверно, еще раз разглядев Андрея из темноты квартиры, мужчина открыл дверь и отступил в коридор, пропуская внутрь.
– Вы бы хоть свет включили, ни черта не видно, – пробурчал Андрей, пробираясь по длинному узкому коридору за шаркающими шагами хозяина квартиры и поминутно натыкаясь на какие-то твердые предметы, расставленные вдоль стен.
– Проходи сюда, на кухню, – человек проигнорировал замечание.
На большой кухне с высокими потолками было светло, и Андрей наконец получил возможность рассмотреть Сторожа. Это был невысокий, немолодой уже человек, с короткими седеющими у висков темными волосами. Глаза прищурены, что не оставляло надежды распознать их цвет. Смуглая кожа и обветренное лицо с тонкими морщинками вокруг глаз сразу навевало ассоциацию с моряком дальнего плавания.
Человек тоже разглядывал Андрея. Внимательно, с головы до ног, не пропуская ни единой мелочи, то и дело зацепляясь взглядом за какие-то только ему ведомые точки.
– Садись сюда, к окну. – Они сели на старые скрипучие стулья за кухонный стол. На столе стояла только стеклянная пепельница с парой окурков. – Кури, если хочешь.
– Нет, спасибо, не курю. Может быть, начнем?
Сторож не спеша достал из кармана спортивных брюк пачку сигарет, прикурил.
– Не спеши. Сначала мне нужно с тобой поговорить. Это важно. Учти, каждая неоткровенность, каждая ложь снижает вероятность твоего успешного возвращения. Я всегда задаю вопросы новичкам, потому что должен их хоть немного узнать. Не моя прихоть. Техника процесса такая. – Человек говорил, медленно произнося слова, делая паузы между фразами. Так и в гипноз вогнать можно, подумалось Андрею. – Значит, так. Ты новичок – это плохо. Но ты с Учителем – это хорошо. Первый выход?
– Да. Ну, не считая тренировочных.
Сторож кивнул.
– Понятно. Наслушался небось баек про разное. Так вот – все бывает. Почти все байки – так или иначе правда.
– Я... – Андрей уже выслушал подобные наставления от Учителя.
– Не перебивай. Сиди спокойно, дай насладиться ролью, – мужчина впервые улыбнулся. – Теперь я спрашиваю, ты отвечаешь.
Сторож помолчал несколько секунд, обдумывая вопрос.
– У тебя есть девушка?
– Да, а при чем тут она? – Андрей не ожидал подобного вопроса, поэтому сразу напрягся.
– Она ни при чем. Я к тебе не пристаю, не волнуйся. Сказал же, должен узнать некоторые вещи, которые тебя тут держат. Как ее зовут? Блондинка, брюнетка? Стрижка длинная, короткая? Есть с собой фото?
– Настя. Брюнетка. Короткая. Нет фотки, дома оставил. Предупредили бы, я бы весь фотоальбом притащил. Там есть фотка, где я на горшке, – очень меня, между прочим, характеризует. – Андрей начал раздражаться.
– Постарайся без лишних слов. Родители?
– Живы. Оба на пенсии, живут в Звенигороде.
– Братья, сестры?
– Брат. Был.
