Рэм с изумлением наблюдал, как за считанные секунды этот отросток превзошел рост человека. Внутри него продолжались толчки. Казалось, наружу рвется какая-то неведомая новая жизнь. Некоторое время спустя отросток начал сжиматься и уплотняться, а его розовая поверхность потемнела, став сначала бордовой, а затем почти черной. Пульсация стихла, а затем прекратилась вообще. Наконец форма с треском раскололась, и оттуда наружу показалось нечто. Взгляд Рэма был прикован к существу, что появилось на свет из бывшего пузыря. Это было совершенно невиданное создание. Оно было двуногим, но без головы и рук. Из плеч у него вырастали щупальца, гладкие и напоминавшие плети. Щупальца были разной толщины и длины, одни походили на стволы, другие скорее на веточки или даже папоротник. Кожа существа была темно-бордовой, с серыми полосками. Этот рисунок Рэм уже знал. Вместо головы была лишь шишка, слегка возвышавшаяся над плечами. Из нее вырастали два букета «цветов». Рэм захихикал, взглянув на пах существа. Половых органов у него не было и в помине.
Внезапно на груди «новорожденного» надулись зеленые полипы, и воздух наполнил странный сладко-солоноватый запах. Потом в теле существа открылся сфинктер, и шипя и брызгая слюной к Рэму обратился потусторонний, но уже хорошо знакомый ему голос. В это же самое время напоминающая футбольный мяч «голова» снова оказалась втянутой в розовую массу главного тела монстра.
Во рту у Рэма пересохло. Хотя он давно оставил всякие попытки осмыслить происходящее, эти новые жуткие превращения совершенно выбили его из колеи. Ему почему-то казалось, что розовый колосс, заполнивший собой весь корабль, и есть конечная форма.
– Мы собираемся покинуть корабль и высадиться на поверхность планеты, – медленно произнесло существо, делая между слогами долгие паузы.
Рэм глядел на него в изумлении, не находя слов для ответа.
– А где мы? – произнес он наконец и снова хихикнул, задумавшись о нелепости таких понятий: как «где», «мы» и бытия вообще.
– Это предначертано судьбой, – ответило существо. – Ты будешь свидетелем. Это родная планета.
– Понятно, – отозвался Рэм. Это было безрадостное место, и то, что произошло с Рэмом прежде, могло показаться детской игрой по сравнению с тем, что ждало их впереди.
Во время этих метаморфоз Хельдхайм сидел, дрожа от страха, в дальнем углу. Он увидел, как розовая стена напряглась, щупальца зашевелились. Органы-цветы покачнулись, один обернулся. До Рэма вдруг дошло, что это органы зрения.
– А что с ним? – произнес он, указывая на адмирала. Глаза-цветы снова слегка покачнулись.
– Вы оба последуете за мной и будете свидетелями. Вам нужны скафандры.
– Конечно же, скафандры! В каком же еще костюме можно выступать в роли свидетеля!
– Пошевеливайтесь! – резко произнесла «Рина», или то, что походило на Рину.
Когда они проходили мимо, Рэм заметил, что лицо и тело «Рины» являли собой картину крайнего изнеможения. Всего за несколько дней она из соблазнительной красавицы превратилась в уродливую старуху. Однако тело ее функционировало по-прежнему и, наверное, протянет еще какое-то время. Затем возникнет необходимость в церемониальной трапезе, и будет найдена новая форма-носитель. На этот раз туго придется ему, Рэму, либо адмиралу.
Корабль был целехонек, он просто освободился от излишка людей. Кое-где валялась перевернутая и разбитая мебель. Вокруг царили тишина и покой. В стыковочном отсеке Рэм и Хельдхайм нашли шкаф со скафандрами, в которые и облачились. Существо, отпочковавшееся от пузыря, и «Рина» тоже надели скафандры.
Они перешли на борт отделяемого аппарата, который уже находился в режиме ожидания. Вскоре «шаттл» отделился от корабля и пошел на посадку. Так как иллюминаторов не было, а экраны видеоробота были отключены, Рэм и Хельдхайм могли только гадать, куда они спускаются.
Внезапно «шаттл» содрогнулся, по-видимому, нырнув в верхние слои атмосферы. Рэма это ужасно напугало, и он непрестанно думал о том, что сгорит до последнего атома, случись какая-нибудь авария.
– Прекрасно, атмосфера здесь есть, но в ней вряд ли можно дышать. Иначе зачем бы нам понадобились скафандры? – прокомментировал Хельдхайм.
Эти слова заставили Рэма задуматься о вероятности смерти в глубинах чужой, удушающей атмосферы. Мысль эта была вовсе не из приятных.
Затем их спуск стал плавным, и они продолжили снижение, пока с грохотом не коснулись земли и не запрыгали по гладкой равнине, раскинувшейся на многие мили вокруг. По сильной гравитации они догадались, что приземлились на довольно крупной планете. Это не был астероид размером с арбуз, но, с другой стороны, вряд ли могло сойти за место обитания людей, привыкших тщательно подсчитывать расходы на обустройство жизни.
Перед выходом в шлюз «Рина» вручила своим спутникам два тяжелых инструмента – портативную буровую установку и отбойный молоток.
Из отсека с шипением вышел воздух, и команда шагнула в открытый мир, навстречу ветру, гнавшему через темную пустынную равнину тучи мелкой пыли. Свет был тусклым. Высоко над головой висело крошечное красное солнце. Пыль носилась вокруг, совершая свое вечное, разрушительное дело. Дальше чем на тридцать метров разглядеть что-либо было невозможно. Мастер Боя, однако, знал, куда идти, и двинулся вперед быстрым, уверенным шагом. Какое-то мгновение Хельдхайму казалось, что он может спастись бегством, – он был готов броситься куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этих кошмарных существ.
Рэм увидел лицо Хельдхайма и прочел его мысли. Схватив адмирала за руку, он прижал своей шлем к его голове:
– Вы меня слышите? – прокричал он.
– Слышу, – ответил адмирал. – И не надо орать!
– Вы не сможете убежать, они слишком проворны. Поверьте мне, я видел, на что они способны. Они догонят вас и убьют.
Хельдхайму пришлось расстаться со своей безумной затеей.
Равнина была каменистой, и хотя было холодно, холод этот не шел ни в какое сравнение с холодом обратной стороны планеты. Гравитация была значительной. Они медленно побрели вперед, по щиколотку утопая в пыли. Молоток в огромном стальном футляре вскоре превратился в неподъемную ношу, и Рэм отстал от группы. «Рина» стала подгонять его, и Рэм, обливаясь потом, вынужден был ускорить шаг.
Собственно говоря, равнина была плоской вершиной гигантского хребта или горы. Было невозможно определить, на каком расстоянии от ее подножия они находятся. Со всех сторон виднелись горы. Равнина уходила вдаль до самого горизонта, но позади был громадный разлом и складчатая линия, перерезавшие хребет пополам, приподняв одну его сторону футов на пятьдесят над другой. Во взвешенной пыли слабо поблескивали огни «шаттла». На фоне гор он напоминал какое-то насекомое.
