– Это хорошо, – доктор снял непрозрачное покрывало с крышки. – Пошевелите-ка пальчиками… Да не этими, новыми пальчиками.
– Простите, доктор, – извинился Макс и легонько пошевелил каждым пальцем новой руки по очереди, но только двумя фалангами на каждом. Поскольку третьи фаланги еще находились, как выражался доктор, в свободном полете.
– Не больно? Может, что-то беспокоит?
– Да как будто нет, сэр. – Прислушавшись к ощущениям, ответил Брюстер. – Может быть, необычно как-то, а в остальном все в порядке.
– Замечательно! Недели через две рука будет в полном порядке, и можно будет начинать наращивать кожный покров.
Макс увидел свою руку через образовавшуюся щель между собой и тканью. Увиденное ему было неприятно. С руки свисали еще не приживленные мышцы и какие-то белые ошметки. Все это вызвало у него рвотный спазм.
– Крепитесь, больной, – сказал доктор, расправляя покрывало.
– Буду стараться, – облегченно выдохнул Макс.
– Всего хорошего.
– Спасибо сэр.
* * *
Медленно, но верно восьмимесячный курс регенерации подошел к концу. Новые ткани отросли, и их приживили к фальшивой кости. Поверх наложили кожу, и если особо не придираться, то конечности от настоящих невозможно было отличить, поскольку были даже настоящие ногти на пальцах.
Теперь шел процесс реабилитации. Макс Брюстер учился заново ходить на пока еще слабых ногах. Но нагрузки с каждым днем возрастали, и ноги с каждым днем наливались силой. Через месяц он начал самостоятельно передвигаться и некоторое время спустя – бегать в тренажерном зале, где кроме него занимались такие же, как он, потерявшие на войне конечности и вновь их приобретшие. Некоторые, у кого не хватило денег, имели только искусственные конечности.
– Макс Брюстер! – позвал однажды санитар.
– Я.
– Идите за мной, вас желает видеть доктор Принстоун.
Санитар привел его в комнату, разделенную надвое прозрачным звуконепроницаемым стеклом. В его части комнаты стоял стул, на который он по приглашению санитара и сел. Во второй половине находились три доктора.
– Что происходит?
– Все в порядке, Брюстер, – сказал доктор Принстоун. – Меня и доктора Энсена вы уже знаете. Это наш коллега, доктор Чински, он привлеченный специалист, так сказать, независимый эксперт. Мы составляем консилиум врачей, которые должны дать заключение по вашему случаю. Поскольку вы прошли весь курс регенерации и реабилитации, мы должны выяснить, поедете ли вы домой или же продолжите службу.
– Понятно, и что вы решили?
Макс весь внутренне подобрался, служить дальше ему не хотелось.
– Не торопитесь, – сказал доктор Чински. – Скажите, как вы себя чувствуете.
– Нормально.
– Вас что-нибудь беспокоит?
– Да нет, вроде… только иногда ноги мерзнут, а так все в порядке.
– Так… хорошо. Вы нас извините, мы немножко пошепчемся, – и доктор Чински отключил связь. – Что скажете, коллеги?
– Что сказать, – задумчиво произнес Принстоун. – Диагноз: ограниченно годен. Подойдет для каких-нибудь охранных служб. Правда, без надлежащего ухода могут возникнуть осложнения и отторжение.
– А вы что скажете, Энсен?
– Полностью присоединяюсь к доктору Принстоуну, но хочу добавить, что это единственный выживший из четвертого батальона Форт-Слейва, фактически он остался один из всего выпуска.
– Я понимаю, что вы хотите сказать, Энсен, – кивнул головой Чински. – Будь по-вашему.
Доктор Чински восстановил связь и сказал:
– Консилиум пришел к выводу, что вы не годны для дальнейшего несения военной службы в рядах Торговой Федерации. Можете идти.
– Спасибо… – оторопело произнес Макс, вставая, но еще не веря услышанному, и только в дверях обернулся и спросил: – А как же мне быть? Ведь денег у меня всего ничего…
– Об этом не беспокойтесь, – сказал Энсен. – Завтра вас отвезут на ближайший космодром. На попутном военном корабле вы доберетесь до ближайшей освоенной планеты, с которой мы связаны регулярными рейсами. Казначейство приобретет вам билет до любого пункта назначения, указанного вами, но не дальше вашей родной планеты. Так что до Новой Земли на халяву вам прокатиться не удастся.
– Еще раз спасибо, – поблагодарил Макс, сдерживаясь, чтобы не побежать.
Макс все же не сдержался и побежал. До вечера еще было далеко, но ему не сиделось на месте. Шутка ли, из трех лет отслужить только полгода, поскольку время, проведенное в госпитале, не зачитывалось в общий срок службы, и вернуться домой. Потом он стал лихорадочно собирать свои скудные пожитки, среди которых оказался трофейный нож.
После того, как он собрался и немного успокоился, он стал решать, куда ему направиться. Остаться ли на одной из буферных планет, где его никто не сможет достать, или же вернуться домой. «Вернусь домой, – решил Макс Брюстер. – Для жизни на буферных планетах я не приспособлен. У меня нет денег, а начинать все сначала просто не имеет никакого смысла. Дома же у меня хоть что-то есть, и я найду способ, как вернуть себе все, не привлекая внимания мафиози. По крайней мере, я очень на это надеюсь».
Ночь прошла беспокойно, он, как в детстве, ворочался с боку на бок, не спасала никакая армейская привычка засыпать сразу, как только закрыл глаза. Тут еще под конец приснились все его погибшие друзья, они что-то говорили ему, тянули руки, но как только он проснулся, то забыл, что именно они хотели сказать. Макс не знал, как относиться к их появлению. Он где-то слышал, что так мертвые зовут к себе выживших по ошибке. А потому старался больше не думать об этом.
Быстро одевшись, Макс выскочил на улицу. За воротами госпиталя его ждал накануне вызванный джип.
– Постойте!
Макс остановился, к нему бежал санитар.
– Я что-то забыл сделать?
– Нет, все в порядке. Вы Максимилиан Брюстер? – спросил санитар.
– Он самый.
– Меня зовут Тиш Щитов. Меня сюда недавно перевели, потому не мог сказать раньше, что тот пес – ходячий танк – жив.
– Блэйд?!
– Да, он самый.
– А где он сейчас?
– Подождите немного, – сказал Тиш и убежал к подсобному строению. Из него выскочил Блэйд и понесся прямо на Макса.
– Тихо, Блэйд! Тихо… – Макс потрепал пса. – Я-то думал, что совсем один остался…
– А вот его броня, я ее даже выправил в свободное от работы время.
– Спасибо, – Макс порылся в своем тощем мешке и достал нож. – Вот возьми, это «фигстерский» нож. За него можно выручить неплохие деньги.
Макс расстался с ножом без сожаления, ведь Блэйд, по сути, был самым надежным, умным и преданным оружием. Одним словом, он был дороже всякого оружия.
– Спасибо, это действительно дорогая вещь, – сказал санитар, принимая подарок.
