Беглеца не покидало странное ощущение, что все, что с ним происходило на этой планете, было кем-то заранее спланировано и что звездолет гонится за ним не случайно.
Данька вывел на экран программу полета.
Самые опасные, конечно, торпеды...
Даже если они оборудованы как прилипалы, то и в этом случае оторваться от них будет непросто.
На них не было людей, а это значило, что они могли развить огромную скорость. У торпед имелось только одно ограничение — на них были установлены небольшие баки, поэтому запас хода не превышал пять тысяч километров. В бою звездолет старался приблизиться к вражескому кораблю на расстояние примерно в тысячу километров, а уже затем выпускал торпеды...
Значит, это было тем расстоянием, которое Данька должен считать для себя критическим.
Он попробовал изменить максимальную скорость звездолета, и сразу на экране появилась предупреждающая надпись. В программе была заложена максимальная перегрузка не более семи G; все, что свыше, блокировала автоматика.
Для того чтобы снять это ограничение, пришлось лезть в компьютер. После небольшой переделки его звездолет уже мог развить скорость чуть меньшую, чем торпеды. Вопрос был только в том, останется ли кто-то в живых на борту после таких перегрузок.
«Начинаю увеличивать скорость, — предупредил мальчик волков. — Приготовьтесь, перегрузки будут такими, какие вы никогда не испытывали».
«Мы готовы».
Данька ввел новую программу в компьютер. Теперь, если он потеряет сознание, то звездолет подойдет сначала к планете, а потом, набрав дополнительное ускорение, к центральному светилу.
После этого скорость еще больше возрастет, и беглец сможет оторваться от преследования. Компьютер проверил расчеты и высветил на экране возможные перегрузки, они были более восьми G.
Данька не знал, сможет ли он выдержать такую нагрузку на протяжении двух часов?
Мрачно покачал головой, составил небольшую программу ухода от торпед и также загрузил ее в компьютер. Вот теперь он был готов.
Правда, перегрузки, которые он заложил в программу лавирования, были уже больше десяти G.
Но даже если они умрут, корабль с мертвым экипажем будет продолжать двигаться к планете волков. Мальчик взглянул на обзорные экраны, боевой звездолет приближался.
Данька перевел кресло в горизонтальное положение, и звездолет начал свой первый рискованный маневр.
Через два часа Данька все еще был жив и даже мог дышать. Перегрузка была около восьми G, и он ее выдерживал, хоть в глазах периодически темнело.
Звездолет обогнул планету и теперь направлялся к центральному светилу. Мальчик взглянул на обзорный экран. Боевой корабль продолжал следовать за ним, но расстояние перестало сокращаться и даже немного увеличилось.
Данька задумался над тем, а что бы он сделал на месте капитана корабля-преследователя? Тот уже должен был понимать все, что задумал беглец. Вряд ли капитан решится повторить маневр, ему-то не грозила смертельная опасность...
В голову пришли всего два варианта: первый — дать возможность беглецу оторваться, чтобы нагнать его позже. Это было рискованно, звездолет-разведчик после облета звезды приобретет дополнительное ускорение, и догнать его будет почти невозможно. Да и потерять будет легко, приборы обнаружения, какие бы мощные они ни были, имели свой предел.
Второй вариант — выпустить торпеды, не дожидаясь, пока расстояние между ними уменьшится до тысячи километров. Можно это сделать даже сейчас. Есть шанс, что торпеды догонят звездолет-разведчик как раз перед тем, как тот устремится к центральному светилу.
«Нет, — решил мальчик. — Можно сделать еще проще, просчитать вероятную траекторию и выпустить торпеды, когда корабль его будет уже уходить от светила, тогда расстояние можно будет свести к минимуму».
Данька посмотрел на обзорные экраны, боевой звездолет изменил траекторию.
«Так и есть. Капитан выбрал этот вариант. Чем это может нам грозить?» Мальчик вздохнул.
Его звездолет наберет приличное ускорение, датчики зафиксируют приближение торпед, и заработает программа ухода, перегрузки достигнут десяти, а то двенадцати G, и он умрет.
Что же ему остается? Сдаться? Ну уж нет!
Сражаться он будет до конца, хоть и погибнет. Разницы особой нет, как умирать, вот только волков жалко.
«Через пару часов мы, возможно, умрем, — подумал Данька. — Простите за то, что не сумел доставить вас на вашу планету».
«Как мы умрем?» — спросила волчица.
«Нас убьют перегрузки».
«Возможно, и нет. И ты, и мы инициированы, убить нас довольно трудно».
«Я до сих пор не почувствовал в себе никаких изменений. По-моему, инициация мне ничего не дала».
«Ты ошибаешься...»
Корабль резко увеличил скорость. Мальчика прижало к спинке кресла так, что выдавило воздух из легких. Дальше все потонуло в черном тумане, сквозь который иногда он мог видеть отблеск экрана и приближающееся светило на нем.
Сколько это продолжалось, Данька не знал, он то терял сознание, то ненадолго приходил в себя и тут же жалел об этом, потому что чувствовать дикую боль во всем теле было еще хуже, чем находиться без сознания.
А потом ему неожиданно стало легко и свободно. Он парил над своим телом и видел себя со стороны.
Вид у него был, прямо сказать, неважный. Лицо приобрело темно-серую окраску, губы посинели, а из носа текла черная кровь. Руки и ноги судорожно дергались.
Данька взглянул на экран. Он увидел яркие искорки двух торпед, они отставали, потому что корабль набрал уже такую скорость, что даже их форсированные двигатели не могли его догнать.
Мальчик довольно улыбнулся, если можно улыбаться, не имея тела, и отправился к волкам, пройдя прямо через дверь пилотской кабины. 'Звери тоже были мертвы, они лежали на своих подстилках и глаза их остекленели. Все самое худшее случилось, и никакая инициация им не помогла.
Данька задумался над тем, что же он теперь будет делать без тела, как его потащило обратно. Перед глазами по-прежнему была только чернота. Потом в ней возникли звуки, подобные ярким светящимся мотылькам в ночи. Они летали вокруг и что-то означали, хотя мальчик и не понимал что. Потом из пустоты возник голос мамы:
— Очнись Даниил, ты еще не исполнил свой долг.
— Долг? Какой долг?
— Ты обещал волкам, что вернешь их на планету, а обещания нужно выполнять.
— Я уже умер, а раз меня нет, то, значит, и обещаний нет...
— Просто очнись и открой глаза.
Голос был настойчив. Данька недовольно поморщился и попробовал поднять веки. Они были невероятно тяжелыми, и сквозь них прорывался раздражающе яркий свет.
Все вокруг расплывалось, и он никак не мог сфокусировать свой взгляд, мешали тяжелые мерные удары, которые звучали в нем, сотрясая тело. Мальчик моргнул и увидел перед собой экран, на котором сверкали незнакомые яркие звезды.
