— Я предупреждал, — едва дождавшись ухода Дани, растягивая гласные, тихонько проговорил ваятель. — Вот что случается, когда пытаешься обхитрить змею! Твой замечательный план, как и следовало ожидать, провалился и обошелся нам в целую ладонь! Великолепно, Гори, просто великолепно!
Ваятель неслышно пересек кабинет и плавно опустился в мягкое полукресло, стоявшее напротив стола. Он немного помолчал в ожидании ответной реакции, когда же её не последовало, Александер, мысленно усмехнувшись, добавил:
— Я говорил тебе, Гори: не отправляй детей вместо мужчин! Вся эта затея — твоя затея с разведкой — с самого начала была обречена на провал, и ты это отлично знал!
— Да-да, конечно, ты предупреждал, — зло и устало огрызнулся Горгид, не выдержав этого наставительного тона. — Бездна тебя побери, Серапис! Ты говорил… А что мне следовало, по-твоему сделать? Бросить наобум руку элитных стражей через врата? Брось, это авантюра! Нам нужна была информация…
— Ты её получил… — Александер откинулся на спинку кресла. — А что, собственно, ты получил? Что мы узнали? Что Марк куда как опасен? Что на него работает эфф? Что справиться с ним будет весьма не просто? А разве мы не знали всё это и до разведки? Разве ты не знал, что Марк один из кодит`жи? Пусть павший, но от этого он не становится менее опасным, скорее наоборот! Затеянная игра ведется по таким ставкам, что мы просто не можем себе позволить недооценивать противника!
Горгид сморщился, точно от оскомины и раздраженно повел плечами. Спорить было бессмысленно! Ведь и вправду именно он настоял на проведении предварительной разведки, хотя и знал, что, скорее всего, это ни к чему не приведет. Но она была необходима! Даже после всего случившегося Горгид был твёрдо убежден в своей правоте. Ведь с Марка вполне сталось бы использовать Портальные Врата Мууша как отвлекающий маневр или промежуточный пункт… Ах, до чего жаль, что украденные вещи нельзя отследить «естественным» способом, используя стандартные поисковые системы! Нет! «Цацки» слишком могущественны, их «фон» неуловим даже для самых тренированных чтецов и ваятелей, да и Тартр не облегчал задачи. Запретная, будь она проклята, Земля, способная «выпить» тебя как аперитив даже при использовании самых элементарных плетений — стоит чуть зазеваться. Губка для Силы — как метко характеризовал эту местность Серапис.
— Что планируешь делать с этим сержантиком? — внезапно переменил тему беседы Александер, небрежно кивнув в сторону двери.
— Что-что, — пробурчал Горгид, — как обычно: несчастный случай при исполнении.
Шпион раздраженно тряхнул головой ясно показывая что этот вопрос не стоит внимания.
— Замечательная награда за пол века беспорочной службы, — удивительно обыденным тоном проговорил ваятель.
— Не мели чушь, — внезапно взорвался Горгид, выведенный из себя не столько словами своего извечного оппонента, сколько тем, что тот так и не сказал. — Как будто у нас есть выбор! Ты что же хочешь? Что бы я его отпустил на все четыре стороны и он мог вволю трепаться обо всём что видел?
— Есть и другие варианты, — после минутного молчания, сухо обронил ваятель.
— Та-ак! — протянул Горгид, пристально глядя на собеседника. — Я тебя правильно понимаю: ты хочешь взять Павилоса в свою группу, о которой всё время нудишь? — поинтересовался он после непродолжительных размышлений. Александер промолчал и лишь слегка изогнул бровь, но для Тэрина — научившегося за долгие годы совместной работы понимать скупые жесты и мимику Сераписа ничуть не хуже, чем его сухую речь, — этого было вполне достаточно. — А не боишься навлечь на себя неприятности, повесив на шею этого неудачника?
— Неудачника? — Серапис едва заметно улыбнулся. — Он выжил после встречи с четырьмя десятками «призраков», Гори. На моей памяти только у молодого Чекета получилось уцелеть в подобной ситуации, да и то после этого несчастный парнишка крепко тронулся умом. Да ты и сам помнишь!
Секретарь Верховного Патриарха, насупившись, кивнул. Та история, наделавшая немало шума, о которой упомянул Серапис, приключилась лет тридцать назад, вскоре после битвы у Змеиных Рассветов, и её детали практически полностью совпадали с недавними событиями. Легкая штурмовая ладонь, патрулировавшая небольшой участок в Тартре, находящийся на пересечении границ филиалов Валентиниана и Чина, столкнулась с группой только-только пробужденных «призраков» под руководством неведомого эффа-ренегата. Из всей ладони в результате сражения удалось уцелеть только одному кону — Вареку Чекету, молоденькому, только что закончившему академию стражу. Да и выжил-то он не благодаря своей храбрости или сноровке, а лишь потому, что сумел сбежать, когда сражение подходило к концу и большинство его товарищей уже были мертвы. Парню крепко досталось в ставшем для него первым и последним сражении. И в куда большей степени — морально, нежели физически. Не помогли ни исцеляющие, ни продолжительный реабилитационный курс. Варек умер чрез пять лет, не выдержало сердце — и это в обществе где практически отсутствовали болезни как таковые! Никто так до конца и не понял, что с ним произошло, и потому, следуя золотому правилу Конфедерации «не знаешь — забудь», попросту выкинули этот эпизод из памяти. Лишь немногие продолжали безрезультатные копания, повинуясь скорее собственным устремлениям, нежели приказам. И вот теперь произошло событие, практически полностью повторявшее собой то давнее происшествие. Только на этот раз и участники, и кукловоды были известны.
— Нет, Гори, можешь думать, что хочешь, но этот Дани Павилос слеплен из крутого теста, и у него все, что надо, на месте — и мозги, и храбрость. Уцелеть в такой бойне и не рехнуться — на подобное не каждый способен. А он вдобавок ещё и двух своих парней вытащить живыми из Запределья умудрился! Именно такие ребята мне и нужны! Если ты согласишься на мой проект. Конечно, он пешка, но ты никогда не мог правильно расставлять фигуры в «игре», — ваятель позволил себе скупую улыбку. Нелюбовь Горгида к «Великой Игре» была общеизвестна, как и его совершеннейшее неумение играть — что, при его профессии, было поистине удивительным обстоятельством! — Весь вопрос в том, какая, этот Дани, пешка: проходная, безумствующая или та, что может обернуться фигурой?
— Ладно, — Горгид пробарабанил пальцами по столу нестройный марш, кольца и перстни на его холеных пальцах немелодично позвякивали в такт ударов. Взгляд шпиона скользил по ободранной, в частых щербинах столешнице, — бесцельный, отрешенный, пустой взгляд лучше, чем что-либо иное, говоривший о полном сосредоточении человека на собственных мыслях. Серапис, напротив, был абсолютно сконцентрирован и собран, его голубые, как и у всех Александеорв, холодные глаза, не мигая, не отрываясь, смотрели в лицо собеседника. Казалось, вся жизнь ваятеля, всё его существо сосредоточены в этом взгляде.
