На рассвете заморосил дождь. Мелкий, противный, холодный. Траэллита, не сомкнувший глаз этой ночью, сидел на окне и бездумно скользил взглядом по серой пелене раннего утра. Думать не хотелось, и разрозненные мысли скользили по краю сознания. Разные это были мысли…
Он, Змей, предатель и хвостатая скотина, а не бог. Чувство вины все сильнее сдавливало в тисках сердце чешуйчатого ламия. Он думал о Литисе и Альтаире… О Ястребе…
Они все были едины, но так получалось, что Коган чаще всего пропадал с Литисом. Альтис с Арохом вообще были неразлучны. Только Альтис мог сказать Ароху, что тот плешивая, блохастая, драная беспородная псина, и не получить за это в морду. Только Литис мог безнаказанно подпалить Ястребу перья и обозвать его жареным воробушком. Ветер и Змей являли собой еще один боевой тандем. Альтаир по праву старшинства стоял чуть в стороне, но часто делал небольшой шажок в сторону братства, становясь звеном в их цепи.
Воспоминания снова пробудили притихшую было, неизбывную тоску по братьям… Прикрыв глаза, Змей со всей ясностью понял, что не сможет так жить. Просто не сможет!..
Стук каблуков по дереву заставил его поглядеть на тренировочную площадку внизу. Кого это принесло сюда в такую рань и столь мерзкую погоду?
Резкими рывками перехватывая скользкий канат, по деревянной стене спортивного комплекса поднималась Пламенная. Мокрая веревка под пальцами исходила паром, подошвы ботинок со стуком впечатывались в вертикальную деревянную стену.
В груди у бога-ламия кольнуло. Что она делает здесь в такую рань? Повинуясь порыву, он скользнул вниз, легко прыгнув с высоты третьего этажа. Нужно помириться с ней, нужно объяснить…
Преодолев полосу препятствий, девушка прыгнула на турник и стала подтягиваться.
– Алина…
Остановившись, она повисела секунду, потом перекинула ноги через перекладину. Зацепившись за турник, свесилась вниз и, закинув руки за голову, продолжила тренировку, игнорируя ламия.
– Линка… не хочешь разговаривать, хотя бы выслушай!
Пепельные волосы ламия, обычно крупные кудри, под этим холодным дождиком начали завиваться мелкими колечками. Из одежды на нем были только штаны в блестящих заклепках и собственная шевелюра, укрывшая плечи. Привыкнув в последнее время к человеческому облику, бог-ламий мерз и мок в это гадкое утро.
Алина сжала зубы и продолжила свое дело. Сам виноват, придурок в чешуе. Под коленками вдруг хрустнуло, турник переломился надвое, и в следующий миг девушка оказалась не в луже на земле, а у ламия на руках. Повернув голову, глянула на останки турника – деревянная палка прогорела и обуглилась в тех местах, где воительница ее касалась.
– Ли-ин… ну прости ты меня, дурака старого…
Алина поглядела на него пытливым взглядом. Скользнула по ментальной сети, на мгновение окунаясь в его разум. Обняла за шею, приподнялась в больших и сильных руках, поцеловала вместо ответа.
Оторвавшись друг от друга, некоторое время бессмертные молчали, приходя в себя. Пламя и море – то еще сочетание.
– Больше никогда так не делай, – потребовала воительница.
– Как – не делать? – опешил ламий.
– С Альтисом не ругайся и тем более не дерись, – фыркнула воительница. – А ты о чем подумал?
– О том и подумал, – состроил честные глаза бог-ламий и зашагал в сторону места ночлега отряда.
– Может, ты меня все же поставишь на землю? – поинтересовалась девушка.
– А надо? – вопросом на вопрос ответил Траэллита, не замедляя шаг.
Тяжко вздохнув, воительница решила, что ей и на руках в принципе пока что удобно.
Расплывчатое серое пятно, которое через некоторое время оказалось потолком, не переставало медленно вращаться перед глазами, отчаянно не желавшими открываться. Альтис попытался поднять руку, чтобы силком разлепить веки, но рука не поднялась. Дернувшись всем телом, демон понял, что связан. А точнее, жестко привязан к кровати. Тут же возник вопрос, что же он умудрился натворить ночью, если очнулся в таком незавидном положении.
– Командор?.. – Хриплый со сна голос с трудом определился как Лёнькин.
Повернув голову, Пламенный разглядел своего ученика в кресле, где мальчишка, видимо, спал до сего момента. Красный Пламенный рассматривал демона с неподдельной тревогой и настороженностью:
– Ты уже в себе, учитель?
– А что, непохоже? – проворчал демон и закашлялся. – Вот дрянь, еще и где-то простыть успел…
Лисёнок поднялся, быстро распустил ремни на ногах и руках Альтиса. Тот кое-как заставил себя сесть, принял из рук мальчишки кубок с вином, осушил в несколько глотков, вытер губы тыльной стороной ладони.
– Давно я здесь валяюсь? – спросил Альтис.
– Со вчерашнего вечера, – ответил Лёнька. – Недолго совсем. Учитель, тебе бы отдохнуть.
Тяжелый взгляд демона был красноречивее любых слов. Протянув руку, Альтис взял со стола бутылку, снова наполнил кубок, ополовинил и поинтересовался:
– Я никого не убил?
– Не успел, – ответил мальчик.
– Это хорошо, – кивнул Альтис и снова сосредоточился на вине. Но через несколько неторопливо-тягучих глотков резко бросил: – Я приказал тебе остаться у эльфов и охранять Карэн.
– Ну уж нет! – возмутился ученик. – Ты приказал охранять Кари и оставаться с ней. О том, чтобы оставаться в Тэллахаэле, речи не шло!
Поперхнувшись, Альтис снова закашлялся, а потом рассмеялся:
– Н-да, ученички, такими темпами доведете учителя до принятия строгих мер!
Лёнька состроил невинное выражение лица, шаркнул ножкой по полу. Хмыкнув, демон взглянул в пустой кубок и подумал о том, что в последнее время стал злоупотреблять спиртным.
В первые годы пребывания в этом теле он старался вообще не пить, а дурманящих разум веществ избегал, как самого страшного яда. Привычка держать себя под жестким контролем с тех пор превратилась в самое жесткое правило. Слишком опасно он жил, постоянно идя по самому краю безумия. И сорваться никак нельзя. Один неверный шаг… С другой стороны, это всего лишь пара кубков легкого вина, не дурманящего сознание, а помогающего проснуться и избавиться от дикой головной боли, тисками сдавливавшей виски.
– Или отдохни, Лисёнок. Дальше я уже сам справлюсь, – велел демон.
Лёнька очень хотел ослушаться, но, взглянув на учителя, кивнул и вышел.
Альтис, тяжело поднявшись и держась за спинку кровати, подошел к зеркалу, критически себя оглядел. Тело двадцатитрехлетнего юноши опять требовало к себе внимания. Переформирование – штука сложная. Оно может сделать из девочки мальчика (и наоборот) в утробе матери на ранних сроках. Если же процедура проводится позже, ход физического развития переломится, но невозможно сделать из подростка женского пола – подростка мужского пола. Генная инженерия у магов Жизни достигла больших высот, но на такое неспособна. Зато оказалась способна одна талантливая внучка бога… Тем не менее это тело застряло в развитии годах на семнадцати не только из-за десятков проведенных над ним экспериментов, но еще из-за демонической природы Пламенного.
