- Товарищ лейтенант, "Гвоздика" вызывает!
Взяв протянутый мне шлемофон ответил:
- "Гвоздика", "Гвоздика", я "Стержень" слушаю вас!
- "Стержень", я "Гвоздика" как слышишь меня?
- На "троечку" "Гвоздика".
- "Стержень" слушай внимательно: "Овод" установил связь с "Сосной" и "Боровиком", тебе там делать больше нечего, возвращайся назад в расположение, как понял?
- "Гвоздика", понял, назад в расположение.
- "Стержень" правильно, выполняй.
- "Гвоздика" выполняю.
- "Стержень", вот еще что, посоветуй "Сосне" проложить пару резервных линий к "Боровику", чтобы в самый ответственный момент не остаться без связи, как понял?
- "Гвоздика" понял вас, выполняю!
- Конец связи.
- Конец связи.
Отдав солдату шлемофон и приказав сержанту готовиться к маршу, пошел прощаться с лейтенантом Несиновским и старлеем Пецухом. Нашел обоих у палатки, в расположении связистов. Без посторонних, они обращались друг к другу по именам - слышал я о такой флотской традиции.
- Спасибо что не дали умереть с голоду.
- Пожалуйста, - ответил Пецух.
- Вот, получил приказ вернуться в расположение. Мой командир приказал вам передать просьбу, проложить, если есть возможность еще хотя бы пару линий.
- Спасибо за совет, обязательно проложим - ответил Несиновский.
- Не забудь профессору вашему о нас рассказать, обещал!
- Так не отказываюсь, как прибуду в расположение, сразу и передам. Позывной ваш есть, частота тоже известна, так что все будет хорошо!
- Тогда счастливого пути!
- И вам семь футов под килем! Встретимся в Берлине!
Повернувшись, я двинулся к БТРу, который уже ворчал двигателями, прогревая их перед неблизкой дорогой. Забравшись на броню, наклонился к люку:
- Ничего не забыли?
- Все нормально командир, даже оправиться успели, чтобы ночью по кустам не шарахаться!
- Тогда вперед.
Вечерело, солнце опускалось все ниже и в лесу становилось сумрачно. Все внимательно вглядывались в мелькающие по сторонам деревья и кусты. Мы хотели до темноты добраться до дивизиона.
Через полчаса впереди показался ручеек, который извиваясь по дну широкой лощины неспешно тек куда то на юг. Склоны лощины все были в зарослях осоки. Дальше у изгиба ручья находилось болотце, ещё дальше поляна, правда, мокрая, на ней десяток копен сена, повозки. Пять-шесть крестьян, оставив грабли, степенно кланялись, приветствуя нас. Кустарник произрастал на правом берегу по всему склону, на левом - жидкой грядой вдоль какой-то проселочной дороги. Навскидку заросли достигали высоты трех-четырех метров.
После еды, глаза стали слипаться и я начал клевать носом, на мгновение засыпая и тут же просыпаясь. Меня удивляло, что водитель был бодр. Заметив мой взгляд, он виновато улыбнулся и сказал:
- Мы с Витькой, пока вас ждали, и поесть успели, и подремали по очереди, отдохните немного, а перед дивизионом я Вас разбужу.
Конечно, они сделали не совсем правильно, но с другой стороны, не отдохни они тогда, сейчас тоже были как сонные мухи. Обернувшись, я увидел, что всех остальных, свалил сон.
Что бы не уснуть, я стал перебирать варианты, зачем я так срочно понадобился командиру дивизиона, и не заметил, как провалился в сон.
Дорога по ночному лесу не позволяла развивать большую скорость, так что в дивизион мы прибыли уже за полночь. Немного вздремнув по дороге, я чувствовал себя достаточно отдохнувшим, а прохладный ночной воздух развеял остатки сна.
Часть 24
Лейтенант Осташев
Связавшись с командиром, доложил обо всем что было, особо подчеркнув, что имею на руках четыре комплекта самых подробных карт. Пока докладывал командиру, бойцы разгрузили коляски мотоциклов, аккуратно сложив обнаруженное имущество в десантный отсек. Потом они дозаправили мотоциклы из бака БТРа. Когда получиться заправить мотоциклы "родным" бензином не ясно, и чтобы не "посадить" моторы, лучше смешать наш 76-й с остатками "родного".Получив дальнейшие указания и оговорив расписание выхода на связь, мы оперативно свернулись и поехали на север. Я посадив в коляски по второму бойцу и выдав каждому экипажу по 108-й станции, приказал мотоциклистам держаться на флангах, и мы пошли широким гребнем прочесывать местность.
Не прошло и двадцати минут, после последнего сеанса связи, как нас начала вызывать на связь "Гвоздика". Новый приказ был краток и лаконичен: продолжать те же действия, но в направлении на юго-запад. И вот, уже больше двух часов как БТР и мотоциклы не спеша продвигается по грунтовой дороге на юго-запад. Не смотря на отличную ходовую, трясет так, что боюсь лишний раз открыть рот, наоборот только сильнее стискиваю зубы. Это еще помогает и от пыли, даже повязанная на рот и нос тряпка не сильно спасают от неё. Сильно выручают найденные в мотоциклах очки. Но всепроникающая пыль и тряска не самое страшное, что меня волнует. Тревога и безызвестность донимают намного сильнее, вопросы один другого тяжелее ворочаются в голове.
И вот мы подъезжаем к мосту через небольшую речку. Делаем короткую остановку, ждем пока подтянутся мотоциклисты, оповещенные по радио о месте переправы. А пока мы все смотрм, что там за мостом. С нашего места хорошо видны клубы чёрного дыма, который ветерок сносит в нашу сторону. В воздухе хорошо чувствуется запах горелой резиной. Когда все собрались, БТР медленно трогается с места вслед за пущенным вперед мотоциклом, который двигается в пределах видимости. Через несколько минут рация доносит явно испуганно-удивленный голос одного из сержантов:
- Товарищ командир, тут такое!
- Какое сержант? Доложите точно!
- Тут кровь...
И дальше было слышно как выворачивает кого-то наизнанку. Из-за поворота появляется картина случившийся недавно трагедии: пара уничтоженных машин какой-то колонны. Наш мотоцикл стоит прямо на дороге, а рядом с ним оба моих солдат блюют стоя на коленях. Мы объезжаем сгоревший грузовик, потом ещё один, они еще чадят, это догорают колеса, машины стоят фактически на дисках. На обочине грунтовки видны большие пятна почерневшей крови, она также каплями уже засохла на придорожной траве и кустах. Прямо в пыли дороги россыпи гильз крупнокалиберного пулемёта, каски, клочья окровавленного обмундирования, есть даже с частями тела. Убитых и раненых нет, очевидно их уже собрали. Приведя в более-менее нормальное состояние ребят, поставил их в середину колонны, а вперед выпустил другой экипаж, из тех, у кого была более спокойная реакция на кровь и остатки человеческих тел. Наша небольшая колонна тронулась дальше, но проехав около километра мы снова сделали остановку. Приехали. От увиденного, без команды, все спешились и толпой пошли вдоль дороги вперед. Слышен неровный топот сапог, кто-то кашляет, кто-то харкает, пытаясь избавится от пыли в горле. Одышки, кашель, матюки. Пройдя так метров тридцать, мы остановились. Тут стоят два наших сгоревших танка и около них лежат танкисты. У одной из машин взрывом оторвало башню, и она лежит метрах в двадцати от неё. Второй танк видно пытаясь уйти от удара, свернул с дороги на поле с подсолнечником, но это ему не помогло, сейчас он тихо чадил.
Где-то вдалеке слышен звук боя: рев моторов, разрывы, стрекот очередей... Вдруг, низко над нами с ревом и грохотом пронеслись два самолета, мы даже не поняли чьи. Они полетели туда, где были слышны взрывы. Провожая взглядом самолеты, замечаю что дальше, где-то у горизонта стоит огромная дымовая завеса.
