— Оставьте меня в покое! — крикнул я, едва сдерживая ярость, родившуюся из осознания собственной беспомощности. Я ничего не мог сделать. Если они все погибли сразу после начала апокалипсиса, я никак не мог им помочь. Только оказаться вместе с ними. Но… как? Как я могу?
— Двое спасены, остался один, — послышался из коридора отчет одного из штурмовиков. — Противник забаррикадировался в двенадцатой допросной. Ждем указаний.
— Сдавайся и немедленно отпусти заложника! — крикнул мужчина, скрывающийся за штурмовым щитом.
— Нет у меня никаких заложников. Вы, идиоты, хоть слышите, что вам говорят? — взбесился я, осознавая всю абсурдность ситуации. — Я за вас! И прошу только одного, оставить меня в покое и дать выдохнуть.
— Принял, — снова донеслось из коридора, затем я услышал металлический глухой стук, и оперативники втянулись в коридор. Я уже понадеялся, что меня поняли правильно, но тут раздался шелестящий свист, и комнату начало быстро заполнять клубящимся газом. Я тупил почти секунду, хорошо хоть, дыхание задержал. Залез в подпространство и выудил противогаз, крепившийся к спрятанной разгрузке.
Ни запаха, ни цвета у газа не было, так что я прекрасно видел вход. Группа, очевидно, ждала, пока подействует газ, и готовилась к штурму, подарив наконец мне несколько минут покоя. Правда, вместо того чтобы думать, хотелось взвыть, хватаясь за голову.
На что я вообще рассчитывал? Что моих близких не заденет катастрофой? Что беда обойдет наш дом стороной?
Глупо, наивно и совершенно по-детски. Но я и в самом деле держался за эту мысль до последнего. А теперь что? Хотя, может, они что-то напутали? Может, просто сигнал не проходит из-за урагана, или если нам очень повезло — их не телепортировало? Вдруг они сейчас сидят возле огромного кратера, оставшегося после исчезновения Москвы, и гадают откуда появилось новое море-озеро.
Море в европейской части России. Пусть будет так. Пусть у них все будет хорошо. Черт, что мне делать теперь? Что теперь делать?
Дверь распахнулась, и в помещение влетела новая граната. Я успел укрыться за столом и плотно зажмуриться, прикрыв лицо руками, но громыхнуло так, что перед глазами заплясали белые пятна, а в голове поднялся отвратительный писк. Комната закружилась, и я понял, что теряю ориентацию в пространстве. Прыгнуть в таком положении было невозможно, а в помещение уже ворвался штурмовой отряд.
Я среагировал как мог — активировал молнию, пройдясь по щитам. Попытался уйти телепортом, но тут же живот взорвался букетом нестерпимой боли. Меня поливали огнем из автоматов, совершенно не щадя, и, не расстреливай меня когда-то палачи Вячеслава, я бы сказал, что больней мне не было. Но нет. Было. С меня сорвали маску противогаза, но напоследок я лишь усмехнулся, показав средним пальцем, что думаю обо всех них.
