«Однако», – Егор рассматривал растянувшегося на полу человека. Ничего не понятно – короткая черная борода, лицо острое, словно вдавлено у переносицы, темная шапка, надвинутая на глаза. Одет в черный же, с зеленой арабской вязью на груди свитер и камуфляжные штаны, голова закинута назад, на виске кровь. «Осколком кирпича могло задеть», – Егор рассматривал «проповедника». На вид – лет тридцать или немного больше, высокий, выше тех, кривоногих, удобривших собой болото, на мизинце левой руки блестит широкое золотое кольцо. «Еще один падальщик», – Егор поморщился, отвел ствол «вала» и пнул боевика по ребрам. Безрезультатно, только мотнулась черноволосая голова, перекатилась по битым кирпичам. «Готов?» – Егор нагнулся, вытянул правую руку к шее «проповедника».
Движение походило на бросок змеи и длилось секунду, не дольше. Егор почувствовал только, как по руке от основания ладони по ладони быстро льется что-то горячее. Вернее, не льется, а хлещет, как струя воды из проснувшегося гейзера, но боли почему-то нет. А тот, на полу, поднял башку, оскалил белые кривые клыки и сделал еще один выпад зажатым в левой руке ножом. Егор отшатнулся, выронил автомат и от удара ногами в живот отлетел к превращенной в решето двери. Он попытался выдернуть финку, но кисть руки не слушалась, висела неподвижно, мокрые и липкие пальцы едва шевелились. Вшитый в подкорку навык помог уйти от следующего удара, лезвие ножа разрезало штанину на бедре, задело кожу. Егор ударил ногой прямо перед собой, услышал сдавленный крик и грохот падающего тела, встал, цепляясь за стенку, и отбросил в комнату за спиной подвернувшийся под ноги «вал». Ударил еще раз, еще и, пока бил противника, не давая тому подняться на ноги, все пытался вытащить левой рукой висящий справа на поясе нож. Замешкался и пропустил следующий удар успевшего подняться с пола противника. Левая рука у него безжизненно висела, он кривился от боли и скороговоркой шептал что-то себе под нос.
Егор поднял порезанную руку, прижал к груди, выставил локоть вперед. И тут же ударил им атаковавшего противника, попал в нос и вытащил наконец финку, сжал рукоять в левой руке. Сделал несколько выпадов вперед, на звук, и сам свалился на колени от перехватившей правую кисть резкой боли. От двери послышались быстрые шаги, бандит вырвался из коридора и бежал к выходу. Машина рядом, а ключей ни у одного из убитых Егор не нашел. Ничего, пусть «проповедник» побегает, на дисках ему далеко не уехать. Но и уйти эта тварь не должна, группа, отправленная проявлять усердие на пути воинов пророка, должна остаться здесь. Вся группа, без исключения. Пусть достигнут своей цели, умрут мученической смертью. Девять «усердных» уже лапают гурий, остался последний, надо догнать его и отправить к чернооким бестелесным девам чужого рая.
Егор рванул следом, врезался в темноте в угол печи и закачался, как пьяный. Кровопотеря делала свое дело, ноги стали ватными, перед глазами расплывались зеленые и алые круги. Он двигался, как на автопилоте, со второй попытки вписался в дверной проем, споткнулся о высокий порог, но удержался на ногах. Вывалился во двор, сделал два шага вдоль стены и рухнул на землю от удара по голове. «Проповедник» бежать никуда не собирался, поджидал «гостя» у дверей. Егор успел откатиться в сторону, отполз назад, не выпуская нож из рук, прижимая локоть правой руки к груди, и врезался плечом в угол дома. К кругам перед глазами добавился звон в ушах, голова начала кружиться, движения стали плавными, как во сне или под наркозом. «Проповедник» же чувствовал себя если не превосходно, то значительно лучше Егора – отбежал назад, дышал тяжело и несколько раз высморкался и сплюнул. Егор попытался подняться на ноги, но не успел, получил еще несколько ударов ногами по голове и ребрам. Но дотянулся, полоснул финкой по икре нападавшего, услышал хриплый крик, ругань, растянул онемевшие губы в улыбке. Сердце застучало сильно и часто, Егор почувствовал, что покрывается холодным липким потом. И мучительно захотелось пить – он все на свете отдал бы сейчас за кружку воды. «Пол-литра вытекло, если не больше», – успел подумать он, мелькнула мысль, что хорошо бы наложить на порезанную руку жгут, вернуться в дом, подобрать «вал»…
Но это все потом, сначала нужно стреножить, а лучше вырубить к чертовой матери этого гада. Егор вслушивался, пытался разобрать в звоне и гуле любой звук, который укажет, в какой стороне затаился бандит. Но все зря, цветные круги перед глазами слились в рваное яркое пятно, в голове раздавался торжественный перезвон. Егор еще раз попытался подняться на ноги, но боевик опередил его. От ударов по голове Егор на несколько секунд потерял сознание, но очнулся от боли. Ему удалось сесть, а потом и подняться на ноги. Стена за спиной качалась, трава под ногами стала скользкой. И откуда-то взялся туман, он поднимался с земли, и в нем уже пропал и Женька, и «Хаммер» с открытой водительской дверцей, и половина березы. И того, в черном, тоже заволокло дымкой, прихрамывая, он брел к остаткам ограды и клонился на левый бок. Егор оторвался от стены и пошел следом, придерживаясь за стену здоровой рукой. Но шероховатый красный кирпич остался позади, Егор остановился и прищурился, помотал головой, отгоняя накатившую сонную одурь. Тумана тут пока мало, надо успеть, пока он не заволок все вокруг, пока видна тропа, ведущая к роднику, и черноволосая макушка, исчезающая за сосновым стволом.
Шаг, другой, третий – и земля резко пошла вниз, пропала из-под ног, Егор покатился по тропе вниз, сшиб боевика с ног и попытался встать. Но «проповедник» оказался проворнее, схватил Егора за ворот свитера и поволок к болоту. Горло перехватило, круги перед глазами из желтых стали белыми, а тяжесть в руке исчезла, и боль тоже, зато появился туман. Он стекал с пригорка, в нем утонули и образы, и звуки, пропал и плеск воды в роднике, и шум леса, и крики птиц. Один удар по голове, еще один, блеск то ли кольца, то ли лезвия ножа – непонятно. И снова слышится злобная шипящая скороговорка – то ли проклятье, то ли молитва. «Зови-зови, здесь пророк тебя не услышит, это моя земля, чужие всегда дохли в наших лесах – и до тебя, и после тебя. За полтыщи лет по этой дороге какая только сволочь не шлялась, а уж сколько костей в лесу по обочинам лежит…» – в глаза ударил солнечный луч, но его тут же закрыла чья-то тень. Боевик склонился над поверженным врагом, пытался понять, жив тот или уже нет. И этих секунд Егору вполне хватило – одно быстрое сильное движение, стремительный выпад, удар в живот, поворот ножа в ране – и все. Надо бы повторить, но сил даже на то, чтобы выдернуть финку, не осталось. «Проповедник», не проронив ни звука, рухнул на Егора, придавил его своей тушей.
