Вечером, перед прощаньем, уже в пойме Кривого ручья, освещённой красноватым закатом, я поинтересовался у Натана:
— Как удалось тебе столь точно выловить мои пробелы в снабжении? Ведь что ни возьми — всё у тебя в десятку!
— Так я давно об этой поездке думал, — охотно признался он. — Ещё до нашего телеразговора… Не хотелось повторяться. Прикидывал… В меру своего разумения… А когда ты поставил ловушки, я просто поинтересовался: что там уже есть? Хотя бы примерно… «Зачем примерно? — сказали мне. — Вот всё точно!» И подали список, дальше — просто…
«Значит, список был до… — заключил я. — Значит, всё-таки Женька!»
На прощанье Натан предупредил:
— Сегодня у нас был редкостно спокойный день. Как в раю! По своему опыту знаю: затишье — всегда перед бурей. Где она грянет, когда, какая? Никто не знает. Но мест без громоотводов у нас всего два — у тебя да у Марата. Не обманывайся передышкой! Она ненадолго.
Возле вертолёта мы снова обнялись с Натаном, а Неяку обняла и поцеловала Лу-у. Ответить ей поцелуем Лу-у не решилась. Она пока не знала, что целовать можно кого-то кроме меня. Она вообще этого раньше не умела и не понимала. Потихоньку я учил её этому увлекательному занятию. Но ещё предстояло объяснять, что поцеловать можно и свою подругу, и мою маму, к примеру… Повезу же я её когда-нибудь знакомить с мамой…
Мы неподвижно стояли на заросшем редкой травою песке поймы, пока бесшумный вертолёт не скрылся в быстро надвигающихся с востока фиолетовых сумерках. А потом Лу-у радостно стянула с себя сарафан, вынула из кустов свёрнутую сатиновую юбку с двумя английскими булавками, быстро обернула её вокруг талии и сказала:
— Пойдём в нашу хижину. Я соскучилась по тебе.
* * *
Через два дня спутник засёк сразу десяток костров перед пещерами урумту. Бруно тут же вызвал меня и пообещал, что на помощь придут уже два вертолёта. И пожарникам велено было подготовить к транспортировке пяток водомётов, которые поставят вдоль Аки. Реку эту решено было сделать неприступной для разбойников. И при этом любой ценой избежать прямого столкновения туземцев. Чтобы жертв больше не было. Потому Бруно и посоветовал не тревожить ни одно из племён. Пусть ничего не знают! Сами справимся! Хватит психологических эффектов!
Однако полсотни урумту потянулись следующим утром не на юг, не на юго-запад, а строго на запад, вдоль цепи озёр. Как я и советовал Вуку… Они шли в этом направлении двое суток — и вдруг исчезли. Ночью не удалось обнаружить их костров. Как сквозь землю провалились люди.
На рассвете они вынырнули откуда-то и устремились строго на юг — в густые леса севернее верховий Аки. То есть, обошли охотничьи владения племени ту-пу. Опять же, как и советовал я Вуку… Потом отклонились ещё западнее — в сторону безводного нагорья. Именно в тех лесах и мелькали костры без определённой привязки к месту, именно там и предполагались каннибальские племена — вроде тех рулов на Восточном материке, которые когда-то вытеснили на Центральный материк оседлые племена гезов и ра.
Рулы были — да видимо, и остались по сей день! — свирепыми людоедами. Они не знали ни лука, ни лёгких дротиков, не умели толком отделывать кремни. Их оружием были в основном палицы да примитивные копья. Но рулы были неуязвимы прежде всего потому, что не имели селений, спали на деревьях, разбойничали не только днём, но и ночью. Значит, и видели в темноте лучше других.
Угонять женщин из таких племён, разумеется, куда хлопотнее, чем из мирных селений, где по ночам люди спали в хижинах. Но, похоже, урумту решились на это. Чтобы не терять по десять охотников за женщину, как подсчитал Вук или те, кто послал его. И значит, племя выполнило свои обещания.
Может, и переночевали они в тех пещерах, которые Вук знал с детства?
Я высказал эту догадку Бруно, и он пообещал:
— Исследуем мы эти пещеры! По всем параметрам! Координаты засечены.
О защите бродячих племён не могло быть и речи. И невозможно практически, и смысла нет — не поняли бы нас эти людоеды. А надежды на мир с племенем урумту были бы похоронены.
Жизнь с детства учила меня: действовать надо тогда, когда хуже не будет, а лучше может быть. Если же надежд на улучшение нет, но можешь сделать хуже, чем есть — зачем действовать? Проще выждать!
Тут вырисовывался как раз такой случай.
Ещё за двое суток пещеры «на повороте», как и обещал Бруно, были исследованы. Они не давали выходов радона, не приводили в возбуждение спутниковые счётчики радиации, не обнаруживали никаких признаков урановой смолки — самой распространённой урансодержащей руды. И в то же время пещеры были просторны, сотнями метров тянулись на запад вдоль озёр. Возможно, эти две цепи — пещеры и озёра — были как-то связаны в тектонической истории материка, пока нам неведомой. Здесь мог когда-то образоваться грандиозный разлом, коему, наверное, миллионы лет, и до сути коего мы ещё не скоро доберёмся. Ибо у геофизиков наших совсем не тем заняты и головы и руки.
Вроде бы пока всё складывалось относительно благополучно. Но беда всё же пришла именно от представителей племени урумту. Хотя и не с той стороны, с которой мы ждали.
55. Отрубленные головы на шоссе
Омар разбудил меня на рассвете.
— Послушай утренние известия, — торопливо предупредил он. — Через час.
И отключился. Видно, не до меня стало.
Утро было дремотное. Птицы пели ошалело, женщины в селении только-только начинали ворошить почти заглохшие ночные костры. Короткий зуммер радиофона не успел разбудить Лу-у. Она бесшумно спала на соседней раскладушке, чуть приоткрыв пухлые губы и по-детски закинув кулачки к голове. Во сне она всегда больше походила на ребёнка, чем на взрослую женщину.
Я знал, что уже не усну, потому что явно что-то тревожное случилось на Центральном материке. Сейчас сбегать бы на реку, если бы Лу-у опять же по-детски не обижалась, когда я купаюсь без неё. Дважды так случалось — и я зарёкся. Куда угодно она меня легко отпускала, а вот на реку — это было выше её сил. Почему? Мог только догадываться. Может, опасалась, что какая-нибудь другая молодая красотка из купов составит мне там компанию и ради этого полностью обнажится? Женщины, вообще-то, часто ходили к реке — за водой, за рыбой, за кхетами. Случайных встреч могло быть немало. Ничем больше не удавалось мне объяснить такой каприз юной моей супруги.
Любое дело, за которое хотелось бы сейчас взяться, наверняка разбудило бы её. Всё, кроме чтения.
Проектор мы давно перенесли из вертолёта в палатку, а все микрофиши уложили в пакет под проектором на дне опустевшего контейнера. И в двух плёнках, которые предстояло в первый же визит на Материк вернуть Розите, оставалось ещё около десятка непрочитанных исторических новелл. Примерно на час тихого чтения. Пора всё-таки кончать книгу — первую книгу, прочитанную в новой моей жизни, которая для чтения куда как мало оборудована…